состав и калорийность. Чем полезна рыба горбуша

Горбуша (Oncorhynchus gorbuscha) — рыба семейства лососевых, самый многочисленный представитель вида тихоокеанских лососей. Средних размеров, светло-синего цвета с овальными черными пятнами вдоль спинки. Во время нерестилища у самцов появляется четко выраженный горбик на спине, благодаря которому этот вид и получил свое название.

Горбуша в среднем весит порядка 2 килограммов. Небольшой вес и размер объясняется недолгим периодом жизни — не более 2-х лет. За это время она не успевает вырасти до больших размеров, как другие лососевые. Обитает данная рыба в Тихом и Ледовитом океанах, а летом уходит к рекам.

Состав и калорийность

Горбуша — ценная промысловая рыба, мясо обладает прекрасным вкусом, и по пищевой ценности не уступает другим лососевым. По количеству жира уступает нерке или кете. Калорийность горбуши составляет 140-170 кКал на 100 граммов (зависит от процента жирности, который может быть разным в зависимости от времени года и ореола обитания).

Красновато-розовое мясо горбуши очень полезно благодаря своему богатому и сбалансированному составу. В составе большое количество ценного белка, полиненасыщенных жирных кислот, витаминов и минеральных элементов, такие как витамин А, аскорбиновая кислота, витамин РР, витамины группы В, хром, фосфор, хлор, кобальт, никель, молибден, калий, натрий, сера и железо.

Если включить рыбу в свой рацион, то можно регулярно пополнять баланс необходимых питательных веществ и минеральных элементов. Особо полезны содержащиеся в ней полиненасыщенные жирные кислоты, которые называют «эликсиром молодости» — они замедляют старение организма, защищают клетки, способствуют быстрой регенерации.

Также в состав горбуши входит довольно большое количество ниацина, то есть витамина РР. Его нечасто можно встретить в таком количестве в других продуктах, тем не менее этот витамин жизненно необходим для нормального функционирования нервной системы, поддержания обмена веществ, работы пищеварительного тракта.

Как готовить

Готовить можно также, как и любую другую рыбу — жарить, запекать, варить, солить и мариновать. Из горбуши получаются отличные рыбные супы, уха, рыбная икра или масло. Часто продается в виде замороженного филе — так ее приготовление становится значительно проще. Мясо плотное и упругое, и несмотря на скромные размеры, готовить рыбку легко и приятно.

Энергетическая ценность

Витамины

Минеральные вещества

Оцените статью: 

Поделитесь с друзьями:

Горбуша Купить за 3 рубля оптом недорого

Горбуша Купить за 3 рубля оптом недорого — B2BTRADE

ВходРегистрация

• Товары
• Поставщики
• Продать на B2BTRADE

Горбуша купить оптом, связаться с Дальнеба поставщика через мессенджер, закажите обратный звонок или позвоните по номеру телефона.

Цена за кг

3,03$

Минимальный заказ

22 кг

Количество

Всего

66,66 $

Dalneba

Yekaterinburg

Производитель

Som.alfa-Mius-2

от 1000 кг

2,34

$/

KG

2,34

$/

KG 9003. 100 кг

4,89

$/

кг

Лосось 6-7 кг/ ПК

Yekaterinburg

Maxutov Igor Gennadevich

от 100 кг

12,34

$/

KG

. 0002 от 6 шт

2.06

$/

шт

Тилапия, наполнитель

Москва

АЛПАТЕК.

от 10 кг

5,94

$/

кг

Свежие замороженные сальмондагфисы

из 5 кг

12,1

$/

кг

Реклама

Другие продукты от этого заполнителя

.

от 22 кг

2,69

$/

кг

Нерка размер L

Yekaterinburg

Dalneba

от 22 кг

11,13

$/

кг

Sockeee Sawder Size M

org/Country»> 10,97 9000

Dalneba

от 22 Kg

10.97 9000

ateba

. кг

5,97

$/

кг

Розовый лосось PSG

Yekaterinburg

Dalneba

Из 20 кг

2,69

$/

KG

Flounder

Yekaterinbaterin

KG

Yekaterin

KG

yekaterin 9003

KG

$/

KG

0003 Dalneba

от 22 кг

1. 16

$/

кг

Аналогичные продукты

Розовый лосось

IZHEVSK

SOYUZPODUCT

от 40 KG

3,1

$/

.10.10.101014.9003 9003

9003

9003 9003

9003 9003

9003 9003 9001. .

Из 20 кг

2,9

$/

кг

Розовый лосось Orlanoeco

Из 22 кг

2,41

$/

кг

Розовый лососел

’

Trading House

кг

org/Country»> Kazan’

.0002 От 20 кг

6.39

$/

кг

Розовый лосоньев.

$/

кг

Описание

Горбуша, ПБГ,1 сорт от производителя по выгодной оптовой цене 188 рублей за 1 кг.

Технические характеристики

Too Many Pinks in the Pacific

Рыбоводные заводы в Тихоокеанском регионе выбрасывают лосося в северную часть Тихого океана с поразительной скоростью, более пяти миллиардов в год, и океан, возможно, исчерпал свои возможности. Фото Натаниэля Уайлдера

Появляется все больше свидетельств того, что горбуша, миллиардами закачиваемая в северную часть Тихого океана из рыбоводных заводов, разрушает морские экосистемы.

Автор:

Автор текста
Миранда Вайс
Фото автора
Натаниэль Уайлдер

Количество слов

1 июня 2022 г. | 3800 слов, около 19 минут

Поделиться этой статьей

Поделись этим:

• Поделиться на флипборде
• Поделиться на Facebook
• Поделиться в Твиттере

Эта история является частью нашего пакета, посвященного инкубаторам лосося. Подробнее см. в разделе «Парадокс инкубаторов лосося».

Потоковая передача или загрузка аудио Для этой статьи

Эта статья также доступна в аудиоформате. Слушайте сейчас, загружайте или подписывайтесь на «Hakai Magazine Audio Edition» через ваше любимое приложение для подкастов.

Основная копия статьи

Инкубаторий в лагуне Тутка Бэй расположен на краю изолированного эстуария у залива Качемак на юге центральной части Аляски. До него можно добраться только на лодке из ближайшего поселка Гомера. Инкубаторий является одним из 30, построенных государством для увеличения коммерческого промысла лосося, который в 1970-е годы. В последний день апреля я сажусь в водное такси в гавани Гомера, чтобы посетить объект. Бушующий западный ветер дует над заливом, когда 10-метровый десантный корабль врезается в волны, которые шкипер описывает как «спортивные».

Я посещаю инкубаторий во время процесса разведения – переноса мальков горбуши из пресноводных инкубаторов на суше в плавучие загоны с морской водой в лагуне. Это первый шаг перед тем, как инкубаторий выпустит около 60 миллионов горбуши размером со скрепку в океан, где к следующему лету они рассредоточятся, чтобы накормиться и созреть.

Инкубаторий Tutka Bay Lagoon расположен в изолированном устье бухты Качемак на юге центральной части Аляски.

Рыбные фермы, запрещенные на Аляске, выращивают лосося до товарного размера. Но инкубаторы используют врожденный инстинкт самонаведения лосося, выпуская молодь для кормления и завершения процесса выращивания в море, после чего они возвращаются в водоем рядом с инкубаторием, чтобы обеспечить рыбу для коммерческого и рекреационного лова. Эта практика иногда известна как разведение лосося, и продавцы морепродуктов часто маркируют инкубаторную рыбу как «выловленную в дикой природе». Моя цель — получить представление о масштабах отрасли, которой в основном управляют неправительственные организации, финансируемые за счет продажи заводской рыбы. Я хочу представить в перспективе все больше научных данных о том, что эти промышленно выращенные рыбы наводняют морские экосистемы, где они могут воздействовать на все, от планктона до китов.

Прилив слишком низкий, чтобы шкипер мог провести лодку по узкому каналу, ведущему к лагуне, поэтому она высаживает меня на ближайший пляж, где я поднимаюсь по пяти пролетам старых деревянных лестниц вверх по скалистому утесу в лес возвышающихся елей. который окружает объект. Эти высокие деревья обеспечивают защиту от бушующих условий на море, позволяя флейтовой песне царька, крошечной певчей птицы с громким голосом, наполнять воздух с ветки высоко над моей головой.

Картографические данные ArcGIS

Джош Солсвилл, в то время управляющий производством, встречает меня в офисе инкубатория. Здоровенный парень со светлыми волосами песочного цвета, Солсвилл попал в индустрию забавы ради более восьми лет назад, когда он был студентом-биологом в Висконсине и взял отпуск на семестр, чтобы поработать поваром на инкубаторе в самом центре производства горбуши на Аляске. Пролив Принца Уильяма, примерно в 300 км к северо-востоку от Тутки. Он вернулся после окончания учебы, перейдя с кухни на рыбную промышленность, и с тех пор работает в этой отрасли. В летние месяцы в Солсвилле работает более дюжины сотрудников, но инкубаторий только-только выходит из зимнего сезона, когда работа замедляется и не более пяти человек поддерживают работу предприятия в зимней тьме: спрятавшись среди деревья, инкубаторий месяцами лишен прямого солнечного света.

Солсвилл и я надеваем дождевик, и он протягивает мне налобный фонарь с красной лампочкой, чтобы я вошел в темную комнату инкубации, холодный, сырой склад, где, кажется, сотня кранов работает на полную мощность. Здесь мы блуждаем среди инкубаторов, неглубоких резервуаров, сложенных рядами, как полки вдоль продуктовых рядов. Вода из ближайшего ручья хлынула через инкубаторы, заполненные мальками лосося, вылупившимися поздней осенью и достигающими сейчас длины спички. Верхнее освещение выключено, чтобы молодые рыбы оставались спокойными и потребляли меньше кислорода. Красный свет, который мне одолжил Солсвилль, не беспокоит рыбу, объясняет он, но он улавливает серебряные вспышки везде, куда бы я ни посмотрел: в инкубаторах; в корыте высотой по грудь, куда сбрасывают мальков в возрасте около пяти месяцев, прежде чем их смывают в загоны в лагуне через подземную трубу; и под ногами, где маленькие рыбки выплеснулись из своих аквариумов, чтобы умереть на мокром бетонном полу. Размах усилий поражает. Если бы вся эта рыба дожила до зрелости, то на всех жителей Канады и Аляски вместе взятых съели бы шесть порций лосося.

Рыбоводные заводы на Аляске обеспечивают почти четверть стоимости улова лосося в штате.

Рыбоводные заводы на северо-западе Тихого океана находятся под пристальным вниманием в связи с тем, что они наносят ущерб промыслам дикого лосося, поскольку рыбоводные заводы, которые менее успешно размножаются по сравнению с диким лососем, забредают в далекие ручьи, где они могут скрещиваться с дикими популяциями, производя дикое потомство, которое не не так плодородны. Тем временем любовный роман Аляски с промышленным производством мальков лосося продолжается. Инкубаторы обеспечивают четверть стоимости улова лосося в штате, стимулируя коммерческое рыболовство, поддерживая крупные рыбоперерабатывающие предприятия и получая при этом 600 миллионов долларов США. И они производят рыбу, которая наполняет обеденные тарелки и холодильники жителей Аляски. Помимо горбуши, предприятие Тутка, которое принадлежит государству и управляется частной организацией, управляемой в основном коммерческими рыбаками, ежегодно выпускает около 420 000 смолтов нерки (что составляет менее одного процента выпущенной молоди горбуши). Нерка, хотя и ценится больше, чем розовая, за свой вкус и то, что она хорошо выдерживает хранение в замороженном виде, выращивать в инкубаториях дороже, потому что для ее выращивания требуется более длительное время в резервуарах с пресной водой. В июле, когда позволяет прилив, лагуна наполняется прогулочными катерами, и рыбаки бросают крючки, чтобы поймать зрелую нерку — более тяжелую, чем розовые, и все еще блестящую серебром, — возвращающуюся на объект. У близлежащего ручья с бурной водой, в котором инкубаторий также выращивает нерку, местные жители бросают в течение воды погружные сети с широким горлышком, чтобы поймать достаточное количество нерки на зиму.

Несмотря на эти преимущества, некоторые люди задаются вопросом, имеет ли смысл продолжать выкачивать лосося в Тихий океан с кажущейся безудержностью. За десятилетия, прошедшие с тех пор, как Аляска бросилась строить инкубаторы, чтобы восполнить пробелы в заболеваемости лососем, особенно популяции горбуши, сильно пострадавшие от тектонических сдвигов, вызванных сильным землетрясением на Аляске в 1964 году, океанские условия в северной части Тихого океана были благом для горбуши. Сегодня мальки горбуши Тутки плавают в совсем другом океане, чем когда завод был построен в 1978, океан, который, кажется, предпочитает розовый цвет.

Это время расцвета горбуши в северной части Тихого океана. По всему региону в океане водится в три раза больше горбуши, чем было около 50 лет назад. Почти три из каждых четырех лососей в северной части Тихого океана — горбуши. Инкубаторы накапливают эту награду .

С 1970-х годов промышленное производство горбуши резко возросло, и сегодня рыбоводные заводы в США, Канаде, России и Японии ежегодно выбрасывают в Тихий океан около 1,3 миллиарда мальков горбуши, что приводит к производству примерно 82 миллионов взрослых особей. . Около 15 процентов всех розовых в океане происходят из инкубаторов, дополняя популяцию, которая уже достигла рекордного уровня численности. Это означает, что заводской горбуши примерно столько же, сколько дикой нерки, и больше заводской горбуши, чем каждой дикой кеты, чавычи и кижуча. Основная часть этой продукции поступает с Аляски.

Несмотря на то, что горбуши весят менее двух с половиной килограммов, они являются самыми маленькими представителями тихоокеанского лосося, но отчасти из-за их быстрого жизненного цикла. Эти рыбы являются прожорливыми кормушками и быстро растут, быстро набирая вес до рыночных размеров, увеличивая свой вес на 500 процентов в море за четыре месяца. И в отличие от других видов лосося, которые проводят разное количество лет в соленой воде — до пяти лет для чавычи — горбуши предсказуемо возвращаются на промысел примерно через 18 месяцев в море.

Инкубаторы предпочитают выращивать горбушу отчасти потому, что их короткий жизненный цикл снижает затраты.

Этот короткий жизненный цикл является одной из причин, почему дикая горбуша процветает в сегодняшних меняющихся условиях океана. По мере того, как вода нагревается, их способность размножаться с головокружительной скоростью позволяет розовым быстро колонизировать новые районы и восстанавливаться после сокращения популяции, процветая, как крысы, там, где другие виды могут потерпеть неудачу. Потепление также изменяет пищевую цепочку таким образом, что это, по-видимому, благоприятствует как диким, так и инкубаторным розовым.

Но горбуша — не единственный вид лосося, который процветает. В последние годы в северной части Тихого океана было больше лосося, чем когда-либо в прошлом веке. И хотя в некоторых местах это было благословением — прошлым летом промысел нерки в Бристольском заливе достиг исторического максимума и составил более 66 миллионов рыб, — чем больше рыбы в океане, тем больше конкуренция за следующую еду. Как толпы голодных лососей преследуют одинаковую добычу, включая зоопланктон, кальмаров и мелкую рыбу — лосось становится меньше.

Нэнси Хиллстранд видела это своими глазами. Она владелица Coal Point Seafood Company, предприятия по переработке и розничной продаже морепродуктов на краю гавани Гомера, где я поймал водное такси до инкубатория. В обычный летний день здесь бурлит деятельность: рабочие ловко ловят филе лосося и палтуса, доставляемых коммерческими лодками и рыбаками-любителями; элитные морепродукты — ножки камчатского краба, морские гребешки, копченый лосось — продаются на прилавке по более высокой цене.

Хиллстранд живет в заливе уже почти 50 лет. Она наблюдала, как исчез прибыльный промысел крабов и креветок, и теперь количество лосося, доставляемого на ее перерабатывающий завод, сокращается. «Я не понимала, что происходит, пока все не стали просить ножницы», — говорит она. Мешки длиной почти до руки, которые она всегда заказывала для вакуумной упаковки филе лосося, нужно было обрезать, чтобы вместить рыбу, которая становилась меньше.

Нэнси Хиллстранд, владелица компании Coal Point Seafood Company, живет в заливе Тутка уже почти 50 лет. Фото предоставлено Нэнси Хиллстранд

Более чем полвека данных подтверждают то, что Хиллстранд видела на своей технологической линии. В то время как количество лосося резко возросло, размер рыбы уменьшается: на Аляске чавычи уменьшились больше всего на восемь процентов по сравнению с размерами до 1990 года, а также в других местах, например, на реке Колумбия, где обитают «июньские свиньи». — чавычи весом более 35 килограммов — раньше нерестились каждое лето, могучие чавычи ушли в прошлое. Это означает потери для коммерческих рыбаков и других производителей рыбы, а также новую парадигму для переработчиков рыбы, ресторанов и рынков.

Теперь Хиллстранд заказывает 46-сантиметровые мешки и считает, что отчасти в этом виноваты инкубатории. В течение почти десяти лет Хиллстранд настаивала на проведении реформ в отрасли, которую она хорошо знает. Она провела 21 год, работая на рыбоводных заводах по всему штату, и, по ее оценкам, она в одиночку выпустила в океан более миллиарда молодых лососей. В то время ей нравилась работа и годы жизни в самых отдаленных и красивых местах Аляски. Но когда она вспоминает обо всем этом, она съеживается. «Я никогда не думала о том, что это делает с дикой рыбой, — говорит она.

Исследователям давно известно, что лосось в озерах и ручьях конкурирует друг с другом за пищу. Но понять, что происходит в открытом океане, — совсем другая история. Все природные системы сложны для изучения, но морские среды обитания, которые в основном находятся вне поля зрения, часто разочаровывающе удалены и простираются на огромные расстояния, могут быть одними из самых сложных. Исследователь лосося Грег Руджероне считает, что нашел обходной путь.

В конце 1970-х годов Руджероне был молодым аспирантом Вашингтонского университета, начав свою долгую карьеру в области изучения лосося и его среды обитания. В то время его коллега-аспирант Арт Галлахер заканчивал свою магистерскую диссертацию по изучению кеты и горбуши в Пьюджет-Саунд. Галлахер хотел понять, как один вид влияет на другой, и для этого он воспользовался тем фактом, что в нечетные годы миллионы розовых возвращаются в этот регион для нереста, а в четные годы почти не возвращаются. Глядя на то, как поживала кета по мере того, как число розовых росло и падало, Галлахер мог видеть, что, когда вокруг было много горбуши, выживало меньше кеты.

Исследователи сосредоточили свое внимание на влиянии горбуши на другие виды из-за ее двухлетнего характера: в нечетные годы миллионы горбуши возвращаются на нерест в реки, а в четные годы их относительно мало.

Ruggerone нашел эту двухлетнюю картину в розовых популяциях интригующей. Никто не знает окончательной причины происхождения узора, который наиболее экстремально проявляется на северных и южных концах ареала рыбы, традиционно простираясь от штата Вашингтон до Арктики. Руджероне проводил лето за летом, изучая лосося на полуострове Аляска, вылавливая рыбу с берега для своих исследований и живя в старой хижине с фанерными стенами, которые бурые медведи периодически прогрызали когтями в конце полевого сезона. Необычный характер популяций горбуши оставался в глубине его сознания, когда он стал руководителем проекта программы по изучению лосося Аляски Университета Вашингтона почти на десять лет.

В 2000 году Руджероне изучал чешую нерки из Бристольского залива. Подобно годичным кольцам деревьев, рыбья чешуя содержит отметки, указывающие на скорость роста и возраст рыбы. Анализируя данные, Руджероне заметил закономерность в росте нерки, которая колебалась в зависимости от роста и падения розовых, которую он впервые узнал около двух десятилетий назад. «Конечно же, это просто выделялось», — говорит он. Рост нерки в Бристольском заливе снизился, когда гвоздики были в изобилии, точно так же, как в исследовании Галлахера сократилась популяция кеты Пьюджет-Саунд.

Много лет назад помеченная рыба показала, что далеко в море нерка Бристольского залива заплывает в те же воды, что и японская и российская гвоздика, которых, как и в других районах, в нечетные годы гораздо больше, чем в четные. Весы показали, что конкуренция с розовыми нечетными годами означала неурожайные времена для нерки Бристольского залива. А данные о выживаемости показали, что молодые нерки умирали чаще, когда вокруг было больше розовых. Горбуша из далекой Японии и России оставила свой след — как отпечаток пальца — на нерке, возвращающейся на Аляску.

«Этот двухлетний узор действительно уникален, — говорит Руджероне. По сути, эта надежная схема движения вверх и вниз в популяциях розовых создает естественный экспериментальный контроль в северной части Тихого океана, идеальный инструмент, по словам Руджероне, для наблюдения за распространением розового отпечатка через океан.

Грег Руджероне стал соавтором исследования 2015 года, которое забило тревогу по поводу горбуши и емкости океана. Фото Элейн Томпсон/AP Photo

На перегонах лосося через Тихий океан появился отпечаток пальца. Чавычи из Британской Колумбии плохо себя чувствуют, когда розовые числа высоки. Кижуч на юго-востоке Аляски меньше, когда много розовых. Приятели от Пьюджет-Саунда до российских Курильских островов едят меньше, когда их окружают гвоздики. Steelhead в центральной части северной части Тихого океана голодают в годы розового бума, а на реке Фрейзер в Британской Колумбии меньше молодых приятелей выживает в годы, переполненные молодыми розовыми.

Это тревожные тенденции, но когда Руджероне и биолог-океанограф Соня Баттен из Организации морских наук северной части Тихого океана сравнили данные о планктоне за 15 лет с численностью горбуши, обнаружилась более тревожная закономерность. Более двух десятилетий Баттен и ее команда собирали данные о мельчайших существах северной части Тихого океана, используя устройство для отбора проб в форме торпеды метровой длины, называемое непрерывным регистратором планктона, которое буксируется за танкерами и грузовыми судами. В нечетные годы, когда горбуши могло быть в 40 раз больше, чем в четные годы, в изучаемых ею водах численность крупного зоопланктона, такого как веслоногие, уменьшалась, а уровень фитопланктона — пищи для копепод и других видов зоопланктона — увеличивался. . Оказалось, что горбуша уничтожала самую ценную пищу, крупный зоопланктон, в основном поедая стейки и оставляя только сельдерей.

«Это был действительно явный эффект того, что вершина пищевой цепи воздействовала на нижнюю часть», — говорит Баттен. Она никогда прежде не видела, чтобы хоть один вид хищников контролировал обилие планктона. Пинк, заключили Баттен и Руджероне, запускали трофический каскад, когда голодная рыба полностью изменяла пищевую цепь.

Этот эффект пищевой цепи может быть причиной того, что исследователи наблюдали воздействие горбуши на скумбрию и сельдь, которые питаются зоопланктоном и являются объектами прибыльного коммерческого промысла. Благополучие морских птиц, которые охотятся на мелкую рыбу, которая, в свою очередь, питается тем же зоопланктоном, на который нацелены гвоздики, также зависит от колеблющегося изобилия этой рыбы. Исследователь океана Алан Спрингер видел, как морские птицы производят меньше птенцов в годы с обилием горбуши, и он уверен, что бум горбуши связан с чередой крушений морских птиц, которые в последние годы встревожили прибрежные сообщества и озадачили ученых. «Они тесно связаны, — говорит он.

Розовый отпечаток появляется и в других местах. В течение минуты, глядя на график, которым поделился коллега, показывающий смертность находящихся под угрозой исчезновения косаток у берегов Британской Колумбии и Вашингтона, Руджероне распознал розовый эффект. «Это до сих пор ошеломляет многих людей», — говорит он. Эти косатки редко едят горбушу, а сокращение численности чавычи, предпочтительной добычи этих морских млекопитающих, не может объяснить, почему гибель китов происходит раз в два года. Исследователи полагают, что огромное количество горбуши, которая в этой южной части ареала может быть в 45 раз больше в нечетные годы, может мешать косаткам, охотящимся на сокращающихся чавыч.

Но каковы, в частности, экологические последствия миллиардов горбуши, выпущенных рыбоводными заводами в северную часть Тихого океана? Брендан Коннорс, специалист по рыбному хозяйству из Fisheries and Oceans Canada, хотел отличить промышленно производимые гвоздики от диких. Коннорс закончил университет в качестве гида по рыбалке на Хайда-Гвайи, возя клиентов с катушками одинарного действия для ловли кижуча и чавычи. Он погрузился в изучение взаимодействия лосося в море после того, как в 2009 году нерка на реке Фрейзер катастрофически обрушилась..

Некоторые ученые обеспокоены экологическими последствиями миллиардов горбуш, выпущенных в северную часть Тихого океана рыбоводными заводами.

Коннорс и его команда сосредоточились на вопросе о том, как инкубаторные гвоздики влияют на рост нерки. Они рассмотрели данные по 47 популяциям нерки, которые попадают в океан из водных путей в Британской Колумбии в Берингово море, которые представляют почти все популяции нерки в Северной Америке. В северной части ареала нерки, например, в Бристольском заливе, потепление привело к увеличению популяции дикой нерки настолько, что негативные последствия конкуренции с розовыми нерками нивелируются. Но в южной части их ареала только заводские гвоздики снизили выживаемость нерки примерно на 15 процентов. Коннорс объясняет, что если перекрыть фонтанирующий кран производства горбуши, у промыслов нерки на Фрейзере, некоторые из которых находятся под угрозой исчезновения, будет больше шансов на восстановление.

«Мы часто думаем об океане как о большом пространстве, безграничном», — говорит Коннор. «Эта работа действительно бросает вызов этим простым предположениям». Руджероне и другие обеспокоены тем, что, по крайней мере, в некоторых частях северной части Тихого океана в разгар розовых лет океан мог достичь своего предела продуктивности, и любая добавленная новая рыба только отнимает другие части биологического пирога.

Хиллстранд уверен в этом. Несколько лет назад она и государственный биолог разрезали живот горбуши и обнаружили внутри семь полосатых креветок. Креветки стоили 7 долларов, рыба меньше доллара. «Мы заменяем наши промыслы, и все как бы отрицают это», — говорит она.

Руджероне, Коннорс, Хиллстранд и другие говорят, что пришло время поговорить об общей картине. Но особенно здесь, на Аляске, столкновение с инкубаториями может означать плыть против бушующего течения. Леон Шауль, государственный биолог на пенсии, знает это. В течение почти четырех десятилетий исследований кижуча на юго-востоке Аляски Шауль обнаружил, что конкуренция с горбушей приводит к тому, что кижуч — цель ценного спортивного и коммерческого рыболовства — становится меньше. Но его опасения не получили поддержки среди менеджеров. «Почти никто не хочет смотреть на политический уровень, — говорит он. Культура инкубации проникает в процесс принятия государственных решений на самом высоком уровне, включая недавно назначенного на Аляске директора коммерческого рыболовства Сэма Рабунга, который провел большую часть своей карьеры в инкубатории, пройдя путь от технического специалиста до многочисленных руководящих должностей. А инкубаторные заводы поддерживаются крупными переработчиками морепродуктов, такими как Peter Pan Seafood Company и Trident Seafoods, которые получают от инкубаториев треть стоимости, которую они получают от гвоздики. Эта инкубаторная рыба перерабатывается в консервы из лосося и икры, а также в замороженную потрошеную рыбу с головой, которая экспортируется в Китай и другие страны и продается обратно на рынки США в виде филе в вакуумной упаковке, гамбургеров и других продуктов. Политически влиятельный перерабатывающий сектор открыто призывал к увеличению объемов инкубаторного производства. Шаул говорит, что ставить под сомнение промышленное производство мальков лосося на Аляске все равно, что пренебрегать кукурузой в Айове.

В ближайшие годы, с изменением климата, говорит Коннорс, по мере того, как розовые мигрируют на север и претендуют на новые водотоки, северная часть Тихого океана будет продолжать быстро меняться, что усложнит прогнозирование условий. В прошлом году, когда промысел других видов лосося во многих регионах прекратился, на Аляске и в России был зарегистрирован самый большой вылов горбуши почти за столетие. В проливе Нортон, у северо-западного побережья Аляски, рыбаки столкнулись с самым низким выловом кеты почти за два десятилетия, в то время как перерабатывающие компании, в том числе одна из других регионов, вмешались, чтобы получить прибыль от растущей партии гвоздики. А прошлым летом мальки, которые, вероятно, являются потомками рыб из российских рыбоводных заводов в Баренцевом море, затопили водные пути в Норвегии, Шотландии и Ирландии. Эти страны рассматривают их как инвазивные виды, которые могут угрожать промыслу атлантического лосося.

По мере изменения климата и потепления воды океанская среда обитания может стать еще более благоприятной для горбуши по сравнению с другими видами.

Коннорс, Руджероне и другие считают, что для решения этой проблемы потребуются международные переговоры между странами-производителями тихоокеанского лосося. Но кто будет вести — а затем действовать — такие разговоры, неясно. Большинство ученых, обеспокоенных производством заводских гвоздик, обращаются к Комиссии по анадромным рыбам северной части Тихого океана (NPAFC) — организации, состоящей из США, Канады, России, Японии и Кореи — для решения этого вопроса. Но в то время как комиссия, которая была создана для регулирования рыболовства в открытом море, имеет право обеспечивать соблюдение запрета на ловлю дрифтерными сетями на расстоянии более 370 километров от любого берега, она не играет формальной роли в установлении политики в отношении других видов деятельности, таких как рыбоводное производство. это может угрожать промыслам лосося. Не все ученые согласны с тем, что в северной части Тихого океана слишком много рыбы. И даже несмотря на то, что другие ученые поднимали тревожные флажки на протяжении десятилетий, только сейчас в NPAFC начинают развиваться дискуссии по этому вопросу.

В последней части экскурсии по инкубатору я следую за Солсвиллем по каменистому пляжу, где на гравий вытащили маленькую алюминиевую лодку с маломощным подвесным двигателем. Мы отправимся на лодке к загонам с плавучими сетями, где кормятся миллионы рыб, пока их не отпустят в следующем месяце во время серии приливов, которые смывают их из лагуны. Возможно, эти горбуши, как и другие, уже испытывают давление переполненного океана: средний вес горбуши в Тихом океане снизился на целых 22 процента по сравнению с началом 19 века.00-х до более поздних лет. Пока мы движемся по скалистому основанию под нами, я спрашиваю Солсвилла о том, что в Тихом океане уже может быть слишком много лосося. Он говорит, что, по его мнению, у океана есть пределы, но спрашивает: «Неужели наши рыбы действительно возятся с пропускной способностью океана? Я так не думаю». Так же, как из этого защищенного места трудно представить большие волны и сильный ветер на море, трудно понять, как события в этой маленькой лагуне могут повлиять на всю северную часть Тихого океана. Но они, вероятно, есть.

Нижний колонтитул статьи и нижняя часть

Поделитесь этой статьей в социальных сетях

Подпишитесь на еженедельную рассылку новостей

Подпишитесь на нашу бесплатную еженедельную рассылку

Дополнительные участники

Отредактировал:

Джуд Изабелла

Факт проверен:

Тина Кнежевич

Биография автора

Миранда Вайс — писательница, пишущая о науке и природе, живет в Гомере, Аляска.