Женщины в искусстве: Кете Кольвиц, немецкая художница-график, изображавшая ужас войны

Кете Кольвиц — немецкий живописец, график и скульптор, работавшая в стиле соцреализма — популярного жанра на стыке XIX-XX веков. Это описание едва ли способно прояснить жанр и тематику работ Кете, так что правильнее сказать, что Кольвиц — автор работ, показывающих войну, ужас и социальное горе так, как чувствует его простой человек. Две мировые войны и невосполнимые потери самых близких не прошли мимо — Кете удалось показать то, что испытывали в те времена миллионы и она сама.

Вместе с видеолекторием WiseCow продолжаем цикл историй о женщинах в искусстве и сегодня рассказываем о таланте, соседствующем с непреодолимой печалью, — работах Кете Кольвиц.

Кольвиц родилась в Кенигсберге в семье социалистов, что, конечно, повлияло и на воспитание, и на творчество девушки. Отец рано заметил склонности к рисованию дочери и настоял на том, чтоб она брала уроки у известного офортиста Мауэра. После Кольвиц училась живописи в Берлине и Мюнхене, где и познакомилась со швейцарским художником Карлом Штауффер-Берном. Он показал ей гравюры Макса Клингера и его цикл «Жизнь». Кете так впечатлилась увиденными работами, что решила полностью посвятить себя графике. 

Под влиянием Клингера в 1900 году Кольвиц создала офорт «Растоптанные» — трогательную композицию, на которой мать поддерживает руками головку своего ребенка. 

Два года спустя объединение исторического искусства заказало у Кете большую работу — цикл гравюр «Крестьянская война» о событиях далеких дней, восстании в 1525 году. Драматические сюжеты получились такими, как представляла себе Кольвиц, — чего только стоили названия работ. “Пахари” (работа, на которой в плуг запряжены крестьяне), “Прорыв”, “Затачивание косы”, “Изнасилованная”, “Поле битвы”, “Узники”. В этих работах виден взгляд художника, который едва ли не впервые пытается показать трагические и жестокие обстоятельства, с которыми приходилось сталкиваться простым рабочим людям во времена беззакония и эксплуатации. Этот цикл мгновенно поставил Кете в ряд с культовыми немецкими графиками той эпохи.

В 1914 году началась Первая мировая война и сына Кете, Петера, забрали на фронт. Два дня спустя он погиб, и трагедия матери, потерявшей ребенка, захватила Кольвиц. Она находила утешение в работе над памятником сыну, но со временем решила посвятить его всем погибшим добровольцам, всем молодым людям, бесцельно погибшим в кровопролитной войне.

Антивоенная позиция и общественная деятельность были важными аспектами мира Кете — она рисовала листовки и плакаты, вместе с Горьким и Франсом входила в Международный комитет помощи голодающим России.

В 1922 году Кольвиц создала графический цикл «Война», который по праву считается апогеем ее творчества. Черные штрихи на этих гравюрах с поразительной силой передают страдания и вопли измученных людей. Конечно, прототипами были не отдельные люди, а скорее символические персонажи, отображавшие целые социальные группы. “Жертва” — изображение женщины с младенцем, “Волонтеры” — молодые люди, бегущие навстречу гибели, “Отцы” — отец и мать в отчаянии, “Вдова” — беременная женщина, которая только получила известие о смерти мужа, “Матери” — женщины, отчаянно прижимающие к себе своих детей.

Во второй половине 1920-х годов Кольвиц создала лишь несколько графических произведений. Все силы отнимала у нее работа над “Памятником погибшим” для солдатского кладбища. Она работала в полном одиночестве, не впуская в мастерскую даже близких. В финальном варианте Кольвиц изобразила в лице матери свои черты, а в лице отца — черты своего мужа. Только пятнадцать лет спустя, в 1931 году, Кете показала на выставке в академии результат своего многолетнего труда.

В конце 1935 года художница создала свой последний большой графический цикл — “Смерть”, где показала смерть в разных ее ​​проявлениях. Такие драматические произведения мог создать только тот, кто сам уже был готов встретиться со смертью. Вот художница изображает смерть, неожиданно ворвавшуюся в группу детей, или смерть, приходящую буднично, в работе “Смерть на сельской улице”. Последняя работа этой серии называется “Зов смерти”, где Кольвиц изобразила саму себя, грустную, с закрытыми глазами. Она готова идти за смертью, которая касается ее плеча в жесте-приглашении следовать в другой мир.

С началом Второй мировой войны Кете лишилась сразу двух близких — сначала умер муж, а вскоре и внук погиб на фронте. В 1942 году художница сделала литографию с изображением матери, которая подобно птице раскидывает руки и защищает своих детей. Подписью к работе послужила цитата Гёте: “Семена к посеву не должны быть перемолоты”.  

Незадолго до смерти Кете признавалась: “Я ощущала себя “призванной” — к действию, которое именно мной, только мной, должно быть совершено. И если я сегодня вынуждена выпустить карандаш из рук, то я знаю, что я сделала все, что было в моих силах”. Кете умерла 22 апреля 1945 года, до конца дней оставаясь противником войны и нацистского режима.

Автор курса: Мариам Найем
Редактор: Александра Малевич

«Война преследует меня до конца…»

Кете Шмидт-Кольвиц родилась в Кенигсберге, в июле 1867 года. Ее отцом был строительный мастер Карл Шмидт, убежденный противник прусской монархии. Выдержав экзамен на должность рефендария, он не смог занять ее из-за своих политических взглядов, и стал каменщиком. Дед – Юлиус Рупп, был известен как проповедник утопического социализма и основатель коммуны «Друзья света», которую называли «революционной организацией». Конрад Шмидт, родной брат Кете, со временем станет известным деятелем германской социал-демократии, учеником и товарищем Энгельса.

Девочка рано начала рисовать, делая зарисовки грузчиков в кенигсбергском порту. «Если позднее в течение долгого периода содержанием моих работ был мир рабочих, то причина этому – в тех прогулках по тесному торговому городу с его бьющей ключом трудовой жизнью», – напишет она много лет спустя.

Первой значительной работой студентки-художницы стали иллюстрации к «Жерминалю» Эмиля Золя. Она интересуется социалистическими идеями и демонстративно отказывается одевать корсет – что рассматривалось тогда как своеобразный вызов. Муж Кете, социал-демократ Карл Кольвиц, открывает в Берлине практику врача страховой кассы портных, и художница рисует в его приемной пациентов из пролетарских кварталов.

Испытав влияние Макса Клингера, она начинает работу над серией офортов «Восстание ткачей», посвященных Силезскому восстанию 1844 года, воспетому в пьесе Гауптмана и стихах Генриха Гейне. В шести композициях – «Нужда», «Голод», «Совещание», «Поход», «Штурм», «Конец» – Кольвиц изобразила развитие рабочего бунта, марш восставших людей, глаза осиротевшего ребенка и тела расстрелянных на полу барака.

Экспрессия рисунков молодой художницы и острый социальный сюжет этих работ произвели впечатление на немецкое общество. Офорты называли «призывом к мятежу», а кайзер Вильгельм II лично отклонил предложение присудить «Восстанию Ткачей» золотую медаль германской выставки искусств. Кольвиц ответила на это «Крестьянской войной» – очередной серией рисунков на тему великого антифеодального восстания германских крестьян.

«Человек, прикованный рабством к плугу. Человек, растоптанный насилием. Человек, уничтоженный убийством. И вспыхивает протест. Крестьянин берется за оружие, он точит косу для мести, он восстает», – так пишет о второй серии работ Кольвиц искусствовед Софья Пророкова. Сюжетной и художественной кульминацией этого цикла является офорт «Прорыв». На нем изображена лавиноподобная атака крестьян-повстанцев, стихийная силу крестьянской войны, крик миллионов освобождающихся людей.

Воспевая революционную войну, Кольвиц все чаще делает рисунки против милитаристской политики германских властей. Первая мировая война забрала жизнь ее любимого сына, которому она сама сделала памятное надгробие. Незадолго до революции, в антивоенном письме, опубликованном социал-демократической газетой «Форвертс», художница выступила против шовинистической пропаганды этого издания. Кете тяжело переживает предательство социалистов и победу германской контрреволюции.

В день похорон Карла Либкнехта она несколько часов простояла у его раскрытого гроба, зарисовав шествие берлинских рабочих, прощавшихся с Либкнехтом – чтобы потом сделать знаменитый офорт. «Громадное впечатление, которое произвела на меня печаль сотен тысяч возле его гроба, засадило меня за эту работу», – напишет она впоследствии. Вскоре, в тюрьме Моабит, художница будет рисовать тело другого основателя германской компартии – зверски убитого Лео Иогихеса.

«Имею я право изобразить прощание рабочих с Либкнехтом без того, чтобы при этом политически следовать Либкнехту? Или нет?» – спрашивала себя в дневнике Кольвиц.

Сотрудничая с журналом «Симплициссимус», разрабатывая плакатные рисунки для левой прессы, Кольвиц изображает сценки из жизни берлинского дна, которые составили затем серию «Пролетариат». Она рисует оборванных беспризорников, недоедающие пролетарские семьи, замученных нищетой женщин, доведенных до отчаяния самоубийц и умирающих в ночлежках стариков. Рисует картины демонстраций и рабочих агитаторов, выступающих перед толпой, и создает замечательные своей убедительной силой плакаты в помощь голодающей Советской России.

«Творения Кете Кольвиц – величайшая поэма современной Германии, в которой отражаются тяготы и страдания простых людей. Она – голос безмолвия обреченных на жертвы народов», – пишет в это время Ромен Роллан.

Нарком Анатолий Луначарский особо отмечал психологизм рисунков Кольвиц: «Уже в пожилые годы эта изумительная проповедница карандашом изменяет свою манеру… все более преобладают чисто плакатные задачи. Кольвиц хочет достигнуть того, чтобы при первом взгляде на ее картину тоска схватывала вас за сердце, слезы подступали к вашему горлу. Она великий агитатор».

Левое искусство Веймарской Германии представляло собою уникальный синтез различных видов прикладного художественного творчества, объединенных единой задачей антифашистской борьбы. Рисунки, скульптуры, плакаты членов Союза революционных художников – Отто Нагеля, Георга Гросса, Отто Дикса, Генриха Циле, Ганса и Лео Грундингов, фотоколлажи выдающегося новатора Джона Хартфилда, рабочий театр Бертольта Брехта и Маргарет Штеффин с их классовыми зонгами, поэзия Иоганнеса Бехера, антифашистские марши и гимны Эрнста Буша играли важную политическую роль в противостоянии с набирающим силу нацизмом.

Кольвиц активно участвует в этом культурном антифашистском сопротивлении. За считанные месяцы до утверждения господства гитлеровцев она создает плакат «Мы защищаем Советский Союз!» и подписывает антифашистское воззвание к политическим партиям Германии. Адольф Гитлер, который как-то увидел репродукции рисунков Кольвиц на квартире у Лени Рифеншталь, публично раскритиковал их – о чем та впоследствии рассказывала в своих мемуарах:

– Вам это нравится? – спросил Гитлер.

– Да, а вам, господин Гитлер?

– Нет, – ответил фюрер. – Рисунки слишком печальные, слишком пессимистичные.

Вместе с выдающимся писателем Генрихом Манном Кольвиц со скандалом изгоняют из Прусской Академии искусств. Власти запретили выставлять ее рисунки, и Германия видела в эти годы только одну выставку Кете Кольвиц – когда ее работы были представлены на «Экспозиции искусства вырождения», рядом с картинами других выдающихся мастеров. Престарелая больная Кольвиц жила в безвестности и забвении, и все чаще рисовала приходящую за людьми Смерть.

«Именно пролетариат был для меня прекрасен. Пролетариат в типических его проявлениях творчески вдохновлял меня. …Позднее, когда при близком соприкосновении с рабочими я по настоящему узнала их нищету и беды, у меня возникло также чувство долга своим искусством служить пролетариату» – пишет она в ответ на реплику нацистского критика, вспомнившего об ее «упадническом» творчестве.

Кете Кольвиц умерла 22 апреля 1945 года, не дожив считанные дни до конца гитлеровского режима. В 1940 году на фронте погиб ее внук, и вскоре Кольвиц создает свою последнюю графическую работу – мать, защищающую своих детей.

«Война преследует меня до конца…» – писала она перед смертью своему другу, художнику-антифашисту Рейнгардту Шмидхагену. «…Я чувствовала себя «призванной», призванной к действию, которое именно мной, только мной должно быть совершено. И если я сегодня вынуждена выпустить карандаш из рук, то я знаю, что я сделала все, что было в моих силах».

Андрей Манчук

Цикл »Восстание ткачей« — Обзор – Käthe Kollwitz Museum Köln

Информация

КОНТЕКСТНЫЕ РАБОТЫ

Глубоко впечатленная премьерой пьесы Гауптмана «Ткачи» в театре Freie Bühne , Кете Кольвиц начала работу над своим циклом «Восстание ткачей» в 1893 году и отказалась от своего проекта по созданию сериала по роману Золя «Жерминаль». , который она уже начала. Успех премьеры был впечатляющим, и публика была глубоко тронута. Реакция цензоров — пьеса была расценена властями как разжигание классовой розни — а также ряд судебных исков о разрешении на постановку пьесы быстро сделали «Ткачей» Гауптмана одной из самых известных и часто обсуждаемых Натуралист играет в Германии.

Цикл Кольвица, однако, не является иллюстрацией к пьесе и не представляет собой историческое восстание ткачей в 1844 году, на котором основана пьеса. Вместо этого он показывает фиктивное восстание в современной обстановке. Воздерживаясь от изображения ткачей в одежде в стиле бидермейер 1840-х годов и вместо этого изображая их в рабочей одежде, которая стала популярной только во время индустриализации Пруссии после 1850 года, художница дала понять, что ее волнуют текущие проблемы.

Голод среди силезских ткачей в 1891/1892 годах привел к массовой кампании в прессе во всем рейхе, и в начале 1890-х годов этот вопрос стал предметом всеобщего обсуждения. На этом фоне понятно, что цикл Кете Кольвиц «Ткачи» был расценен властями столь же подрывным, как и пьеса Гауптмана, и что кайзер Вильгельм II отказался присудить медаль за этот цикл на Большой берлинской художественной выставке в 1898. Однако кайзеру не удалось помешать художественному прорыву, которым Кете Кольвиц сразу же воспользовалась после публикации цикла.

Первоначальный замысел художника состоял в том, чтобы задумать весь цикл как серию офортов. В результате технических неопределенностей она в конце концов создала первые три листа в виде литографий и только последние три листа выполнила в виде офортов. На двух вступительных листах изображена общая ситуация, приведшая к восстанию. На третьем листе речь идет о ткачах, планирующих восстание. Последующие листы показывают вспышку, кульминацию и спад восстания.

По самооценке художника 1941, «Восстание ткачей» было ее самой популярной работой при жизни.

Кете Кольвиц, Потребность, лист 1 цикла «Восстание ткачей», 1893-1897, литография карандашом и пером в технике царапания, Кн 33 А II

Кете Кольвиц, Смерть, лист 2 цикла »А Бунт ткачей», 1893-1897, литография карандашом, пером и кистью в технике царапания, Кн 34 А а

Кете Кольвиц, Заговор, лист 3 из цикла «Восстание ткачей», 1893-1897, литография мелком с царапиной техника, Кн 35 A II a

Кете Кольвиц, Марш ткачей, лист 4 из цикла «Восстание ткачей», 1893–1897 гг. , офорт и наждачная бумага, Кн 36 II a

Кете Кольвиц, Штурм ворот – Атака, лист 5 цикл «Восстание ткачей», 1893-1897, офорт, наждачная бумага, Кн 37 II а

Кете Кольвиц, Конец, лист 6 цикла «Восстание ткачей», 1893-1897, офорт, акватинта, наждачная бумага и полировщик, Kn 38 II a

Käthe Kollwitz, »От многих ран вы истекаете кровью, о люди« , запланированный как последний лист в цикле «Восстание ткачей», но не вошедший в серию, 1893–1897, офорт, сухая игла, акватинта и полировка, Kn 32 II

Кете Кольвиц, Угнетенные, 1901, травление, сухая игла, акватинта и полировка, Кн 49

Радикальная гравюра Кете Кольвиц

В наше время экспрессионизм часто отождествляют с движением, пришедшим ему на смену в Соединенных Штатах, — абстрактным экспрессионизмом. Художники середины века, такие как Джексон Поллок и Марк Ротко, стерли все следы реализма в очень выразительной и индивидуальной манере живописи, которая соответствовала пропаганде США во время холодной войны. За десятилетия до того, как капельная живопись и фрески Seagram поразили мир американского искусства, художники-экспрессионисты в Европе были озабочены фигуративным стилем, способным реагировать на войну и экономические трудности на рубеже двадцатого века.

Среди наиболее выдающихся художников была Кете Кольвиц (1867–1945). Достигнув совершеннолетия в условиях быстрой индустриализации в Германии, Кольвиц работал в живописи, скульптуре и гравюре, помогая придать экспрессионизму его радикальное сознание.

В литографиях, офортах и ​​гравюрах на дереве Кольвиц изображал сцены бедности и классовой борьбы, лишенные цвета, используя только линию и тень. Как пропагандист и педагог, она работала с социалистическими организациями над критикой неравенства и угнетения в Германской империи, Веймарской республике и Третьем рейхе. Ее монохромные рисунки, появившиеся на плакатах и ​​брошюрах, возродили эстетическую форму протеста, зародившуюся во время крестьянской войны в Германии. То, что она сама создала культовый цикл гравюр о восстании шестнадцатого века, говорит о том, что она поддерживала старое дело старыми инструментами.

Кольвиц была первой женщиной, принятой в Прусскую академию художеств. Однако ее успех был прерван, когда нацисты запретили ее работу. Умерев всего за шестнадцать дней до Дня Победы в Европе, она так и не увидела снятия запрета. Ее опыт потери детей в обеих мировых войнах привел к озабоченности материнством как первой линией обороны. От матрон-крестьянок, затачивающих косы, до матерей, возглавивших восстание ткачей, женщины-подданные Кольвица выходят за рамки своих традиционных гендерных ролей, чтобы восстать против капиталистического порядка, который обусловил их бедность. Несмотря на многочисленные испытания, которые она пережила, вера Кольвиц в социализм говорит о ее жертвах как работающей художницы, которая подняла печать на более высокий уровень социальных комментариев.

Кете Шмидт родилась в прогрессивной религиозной семье в консервативной Пруссии. Ее дед по материнской линии, Юлиус Рупп, основал первую Свободную религиозную конгрегацию, а ее отец, Карл, был марксистом, членом Социал-демократической партии (СДПГ). Вместе эти мужчины повлияли на ее интеллектуальное развитие. «Отец был ближе всего ко мне, потому что он был моим проводником к социализму, — писала она другу. «Но за этой концепцией стоял Рупп, чье общение было не с человечеством, а с Богом. . . . До сих пор я не знаю, связана ли сила, вдохновившая мои работы, с религией, или это действительно сама религия».

Кете Кольвиц, «Восстание» (1899). Офорт, сухая игла, акватинта, офорт кистью, наждачная бумага, немного рулетки. (Wikimedia Commons)

«Маленькая Кете», как ее называли в семье, была пятой из семи детей, трое из которых умерли молодыми. Стоицизм ее матери Катарины сформировал ранние представления Кете о родительстве. Художница была склонна к приступам паники и страдала дисметропсией, или «синдромом Алисы в стране чудес», который искажал ее восприятие размера и себя. Этот ранний опыт ознаменовал ее знакомство с искусством.

Первоначально обучавшаяся живописи, Кете была привлечена к работам художника-реалиста Макса Либермана, который рисовал рабочий класс Германии, а также к натуралистическому литературному движению. Именно после прочтения эссе Макса Клингера « Живопись и рисунок» она углубилась в гравюру благодаря тому, что Клингер отстаивал эту среду и ее потенциал для поэтического изобретения. Ее самая ранняя серия, монохроматические линейные гравюры, адаптированные из романа Эмиля Золя 1885 года  Germinal , объединила эти влияния, изобразив восстание горняков, жестоко подавленное французской полицией и военными.

Если вам понравилась эта статья, подпишитесь на Snapshot, ежедневный обзор Portside.

(Одно сводное электронное письмо в день, вы можете изменить его в любое время, и Portside всегда бесплатно.)

Кете Кольвиц, «Марш ткачей» (1893–97), лист 4 цикла «Восстание ткачей». Травление линии и наждачная бумага. (Wikimedia Commons)

В 1891 году Кете вышла замуж за Карла Кольвица, врача и члена совета СДПГ, руководившего клиникой для берлинского рабочего класса. Через Карла она познакомилась с обедневшими матерями и детьми, которые оставались после встреч, чтобы поболтать с ней. Кольвиц вскоре сама стала матерью, родив сыновей Ганса и Петера. Несмотря на материнство, Карл работал над тем, чтобы Кете могла заниматься искусством, пока они воспитывают детей.

Первый художественный прорыв Кольвица произошел после знакомства с натуралистической пьесой Герхарта Гауптмана  Ткачи , в которой драматизировалось восстание рабочих 1844 года против плохих условий жизни и низкой заработной платы. Ее печатный цикл «Восстание ткачей » (1893–1897 гг.) представляет собой адаптацию рассказа на шести листах. Первые три представляют собой экспозицию: семья наблюдает за умирающим ребенком в тесном доме, заполненном ткацкими станками, побуждая отца вступить в сговор с коллегами по работе в тускло освещенном баре. На следующих двух листах тьма сменяется дневным светом, на них изображены марширующие рабочие с кирками и матери с детьми. В «Штурме ворот» женщины возглавляют нападение на дом капиталиста. Кольвиц сопоставляет их грязную одежду с роскошным дизайном ворот, которые настигают руки рабочих.

Кете Кольвиц, «Штурм ворот» (1893-97), лист 5 цикла «Восстание ткачей». Травление линии и наждачная бумага. (Wikimedia Commons)

На последнем листе мужчины уносят мертвых ткачей, раскрывая тонкие христианские темы мученичества и страданий. Биограф Марта Кернс отмечает, что  Восстание ткачей  «превратило» Кольвица в «художника, прославляющего революцию». Увидев работу на Большой Берлинской художественной выставке, жюри прусской премии предложило номинировать ее, но кайзер Вильгельм II отказался. Это решение, наряду с получившим широкую огласку закрытием первой крупной выставки Эдварда Мунка, побудило Кольвица и нескольких членов жюри, включая Либермана, организовать Берлинский Сецессион. С тех пор, во время немецкой революции, искусство Кольвица стало неразрывно связано с антиимпериализмом, что привело к дальнейшим прорывам, которые слились с личной трагедией.

На рубеже двадцатого века Кольвиц побывала в Париже и Лондоне, где изучала историю европейского искусства. Находясь за границей, она создала масштабный офорт «Карманьоль », на котором изображена сцена французских женщин-революционерок, танцующих под боевой гимн из «Повесть о двух городах» Чарльза Диккенса . В том же году она начала свой второй крупный печатный цикл, вдохновленный иллюстрированной историей Вильгельма Циммермана о Крестьянской войне в Германии, которую Фридрих Энгельс рассматривал как первое революционное восстание рабочих современной эпохи.

Кете Кольвиц, «Затачивание косы» (1908), лист 3 цикла «Крестьянская война». Штриховой офорт, сухая игла, наждачная бумага, акватинта, мягкий грунт с оттиском верженой бумаги и копировальной бумаги Циглера. (Wikimedia Commons)

Семь экранов Крестьянская война  (1901–1908) следуют тому же повествованию, что и ткачи. На двух начальных листах изображен пахарь, склонившийся к земле, и женщина, застрявшая в грязи после изнасилования. Следующий кадр, «Заточка косы», изображает напряженную пожилую женщину с усталыми глазами, проводящую точильным камнем по длинному лезвию. Только два листа показывают настоящую войну, когда море крестьянских воинов сражается день и ночь во главе с крестьянкой по имени Черная Анна. Затем следует преследующее «Поле битвы», в котором пожилая женщина вступает в контакт с трупом молодого человека; ее венозная рука и его лицо кажутся освещенными в точке соприкосновения. Сериал заканчивается тем, что выжившие плотно упакованы в тюрьму под открытым небом.

Крестьянская война имела большой успех, и работы Кольвица быстро приобрели такие учреждения, как Британский музей и Нью-Йоркская публичная библиотека. Она обеспечила широкую доступность своей работы, производя в больших объемах и продавая по низкой цене. Это означало, что ее работы можно было воспроизвести, и в 1908 году она начала сотрудничать с мюнхенским сатирическим журналом Simplicissimus , который публиковал визуальные и литературные работы, критикующие экономическое неравенство.

Она также разработала пропаганду, посвященную проблемам рабочего класса. Ее афиша 1906 года для  Выставки немецкой кустарной промышленности , изображающая изможденную работницу, настолько не понравилась императрице Августе Виктории, что она отказалась посетить ее. Другой союз администрации Большого Берлина, осуждавший нехватку жилья в городе, был запрещен ассоциацией домовладельцев.

Кете Кольвиц, «Поле боя» (1907), лист 6 цикла «Крестьянская война». (Викисклад)

После убийства лидеров Лиги Спартака Карла Либкнехта и Розы Люксембург Добровольческим корпусом в 1919 году Кольвиц присутствовал на похоронах Либкнехта с тысячами сторонников и проникся симпатией к Коммунистической партии Германии (Коммунистическая партия Германии, или КПГ). Ее мемориал Либкнехту — один из результатов этого опыта. На нем изображен его бледный труп, лежащий плашмя в стиле христианского плача, в окружении одетых в черное скорбящих. Его профиль, кажется, светится, отбрасывая яркие полосы на пальто рыдающего мужчины, который, кажется, ничего не замечает.

В 1913 году Кольвиц стала соучредителем Организации женщин-художников, что совпало с ее набегом на скульптуру. Год спустя, всего через три месяца после начала Первой мировой войны, ее сын Питер погиб в бою. Это повергло художницу, которая разговаривала со столькими больными матерями, в глубокую меланхолию, которая повлияла на всю оставшуюся часть ее карьеры. Работая в столовой для безработных, она пережила длительный период творческого застоя, продолжавшийся до революции.

Поскольку поэт Рихард Демель призывал к дальнейшим действиям на войне, Кольвиц опубликовал в немецкой прессе несогласное письмо, в котором цитировался Иоганн Вольфганг фон Гёте: «Семена для посева не следует измельчать». После перемирия ее серия гравюр на дереве Война  (1918–1923) содержит резкую критику влияния конфликта на семейную жизнь. На одном листе, озаглавленном просто «Матери», изображена группа женщин, держащих друг друга как одно целое. Это произведение, которое выглядит почти скульптурным, стало архетипом для ее многочисленных скульптур матерей, защищающих детей, а увеличенная версия выставлена ​​на видном месте в Центральном мемориале Федеративной Республики Германии жертвам войны и тирании в Берлине.

Кете Кольвиц, «Матери» (1921-22), лист 6 серии Война. Ксилография. (Wikimedia Commons)

Пик карьеры Кольвица пришелся на 1927 год, когда его признала Веймарская республика. Вместе с Карлом она посетила Советский Союз, чтобы отметить десятилетие Октябрьской революции, и стала руководителем мастерской графических искусств в Прусской академии, но ее пребывание в должности было недолгим. Когда к власти пришли национал-социалисты, Кольвиц подписал обращение с Карлом, Генрихом Манном, Альбертом Эйнштейном и другими интеллектуалами, чтобы объединить СДПГ и КПГ против национал-социалистов.33.

Освещение в московской газете побудило гестапо допросить Кольвиц и пригрозить тюремным заключением, что в конечном итоге привело к изъятию ее работ из немецких музеев и ее принудительному уходу из академии. Нацисты хранили ее искусство в подвале Дворца наследного принца на протяжении всей Второй мировой войны, утверждая, что «матери не должны защищать своих детей. Это делает государство».

Некоторые критики утверждали, что работа Кольвиц не была политической, потому что она никогда не изображала угнетателя. Другие утверждали, что ее стиль «вышел из-под контроля» во время зарождения абстрактного экспрессионизма. Для Луи Маркезано это понятие является результатом «эстетического очищения», которое произошло во время холодной войны в североамериканских и западногерманских культурных учреждениях.

Кете Кольвиц, «Памяти Карла Либкнехта» (1920). Ксилография. (Wikimedia Commons)

Но искусство Кольвиц, основанное на ее радикальных взглядах и репрезентациях истории рабочего класса, было глубоко политическим. Она присоединилась ко многим из крупнейших демократических и антивоенных организаций. Она была членом возглавляемой коммунистами Международной женской лиги за мир и свободу, а также Рабочей интернациональной помощи. Она создавала плакаты для Международного рабочего союза, а ее иллюстрация «Никогда больше войны» для Центральногерманского съезда молодых социалистических рабочих после ее смерти стала иконой антивоенного движения.