За стерлядью

За стерлядью

1
…Целый день я мастерил себе два закида на стерлядь, каждый длиной по полста метров. И это еще не особенно длинная снасть. У нас деревне взрослые мужики умело забрасывают закида и по семьдесят, и по восемьдесят метров! А то, что короче, мы называли закидушками.
Задача такой снасти — доставить крючки с насаженными на них червяками до «ходовой» Иртыша, то есть до самой стремнины реки, где наибольшие течение и глубина. Туда, где и любит обитать стерлядь, а то и осетр. Да и мелюзги всякой, которая любит безнаказанно обгладывать наживку, там нет.
Стерлядь самая странная рыба, какая есть в Иртыше (и не только там, конечно, но сейчас речь идет об Иртыше). Остроносая, с плоским ртом в низу треугольной головы, обрамленным жгутиками коротеньких усов, с веретенообразным и жесткокожным ребристым телом, ограненным несколькими рядов костистых шипов и наростов, с акульим хвостом, она для непривычного глаза выглядит отталкивающе.
Но для настоящего рыбака эта самая древняя страховидная рыба и самая желанная. Ее у нас еще называют «красновиной». Хотя мясо у «красновины» вообще-то желтоватое от жира и совершенно бескостное, держащееся на хрящиках.
Горячая и ароматная уха из стерляди, с плавающими на поверхности юшки янтарными кружочками жира, бесподобна, а разваренное очень мясо нежно и буквально тает во рту. Только что выловленную стерлядь можно есть и прямо на берегу. Ее распластывают, присаливают, дают постоять минут десять-пятнадцать, и затем впиваются в сочную мясистую плоть зубами, стараясь при этом не поранить губы и щеки не срезанными с кожи шипами.
Раньше стерляди на Иртыше, говорят, было завались. Она ловилась даже на простые удочки. Но когда аппетиты и рыболовецкие возможности живущих на реке людей, особенно с появлением моторных лодок и наплавных сетей, стали расти, стерляди стало куда меньше, и кучковалась она теперь как можно дальше от берега.
2
В шестидесятые годы, о которых идет речь, «красновина» на закида еще шла. Главное, надо было уметь как можно дальше закинуть эту снасть от берега.
Мне тринадцать, и я уже умею забрасывать закид — многметровую леску со свинцовым грузом на конце и привязанными повыше от него, на равном расстоянии друг от друга, четырьмя-пятью крючками на длинных поводках.
В моей практике сначала это была двадцатиметровая, потом тридцатиметровая закидушки. Но до стерлядей они, похоже, так и не доставали. Я ловил на закидушку крупных ельцов, окуней, случалось — и подъязков. Однако стерлядки мне так и не попалось — ни одной, даже самого маленького «карандаша», как называли у нас мелочь «красновины».
Но вот я выпросил у матери денег с получки на леску, купил ее аж стометровую бухту, и целый день просидел на на полу в горнице. Аккуратно размотал эту бухту, разделил пополам, перемотал уже на две деревянные плашки с V-ными выпилами на торцах, оснастил грузилами, вылитыми в ложке, поводками с крючками и поперечными палочками-хватами в метре высоты от грузил, чтобы удобно было, раскрутив утяжеленный грузилом конец лески, послать ее в реку, туда, где по дну ползают стерляди, нащупывающие своими усиками всякую живность и хватающие ее своими плоскими ртами, оснащенными не зубами, а хрящеватыми терками.
Черви у меня уже были — накопал накануне за огородами целую банку. Стерлядь лучше всего, конечно, ловится на «бормыша» — так у нас называют белесых ракообразных личинок бабочки-однодневки, живущих в глинистых норках под водой. Но тельца этих бормышей очень нежные, и при ударе крючков о воду в процессе закидывания донки просто слетают с них.
А вот на перетяг бормыши годятся как нельзя лучше, так как эта снасть, можно сказать, стационарная, однажды установленная, она «работает» все лето. И ведь кто-то же придумал ее! Берется бухта проволоки с пресс-подборщика, выжигается в костре, чтобы была мягче. От нее, уже выжженной, отмеряется метров сто-сто пятьдесят, на берегу вбивается кол, к которому привязывается один конец проволоки, с оставшимся мотком будущий браконьер (а эта снасть признана браконьерской, хотя и куда щадящей, чем перемет — от берега до берега, с острыми самодельными крючьями), садится в лодку с напарником, и они быстро плывут наискосок по отношению к течению, одновременно разматывая проволоку.
Когда почти вся проволока размотана и натянута, к концу ее привязывают тяжелый груз, обычно пару-тройку башмаков от гусеницы трактора, и сбрасывают в воду. Пока напарники возвращаются обратно, готовят к навязке на перетяг с пару десятков поводков с крючками, тяжелый груз в это время уже основательно просаживается в илистое дно реки, и перетяг таким образом оказывается закреплен намертво.
Остается, сидя на корме лодке и подтягиваясь руками за проволоку, навязать поводки с уже наживленным на крючки бормышами через каждые несколько метров, осторожно опустить натянутую течением и гудящую, как гитарная струна, проволоку в воду, и плыть на берег, да ждать — или ловить в это время на удочки и закидушки мелкую рыбку, или отправляться домой и заниматься своими делами.
Перетяги, как правило, наживляются на ночь и проверяются рано утром. Ну и днем снасть можно зарядить пару-тройку раз, хотя надо при этом опасаться инспекторов рыбнадзора — они нередко наезжают на своих моторках из соседнего, всего в пяти километрах, райцентра Иртышск, или из своего — Железинки, та правда, подальше, по реке все тридцать километров.
Это рыбной ловлей назвать, в общем-то нельзя — ты не видишь и не чувствуешь, как клюет и садится на крючок стерлядь. Попавшись, она обычно ведет себя вполне спокойно и с крючка, как правило, не срывается. Так что лишь остается сесть в лодку, и подтягиваясь по проволоке, снимать улов — если он, конечно есть. Но обычно есть. За ночь на перетяг может «сесть» от одной-двух до десятка стерлядок, а то и осетров (они тогда еще тоже водились в Иртыше).
За день можно поймать, таким образом, килограммов восемь-десять ценной рыбы, и оставив что-то себе, еще и торгануть. А наплавной сетью так вообще можно вытянуть из реки за несколько тоней уже десятки килограммов «красновины»!
3
Но у меня не было ни сетки, ни перетяга, лодки тоже не было. Так что я тогда, даже если бы и захотел, побраконьерничать бы не смог.
И я честно решил сам наловить на мамкин день рождения стерлядок. Я уже и так довольно знатный добытчик в нашей семье — заразившись от отца рыбалкой, я часами мог торчать все лето на пойменных озерах или на Иртыше, вылавливая щук на жерлицы, таская на самодельные удочки с ивовыми удилищами окушков и чебачков. Но стерлядь еще не ловил. И вот настал мой час, вернее, ее, стерляди!
Вооруженный двумя пятидесятиметровыми закидами и донной удочкой (чтобы между делом ловить еще и всякую рыбную мелочь вроде ельцов, сорог, пескарей и окуней), я ранним-ранним июльским утром, когда еще и солнце не выкатилось из-за ивовой рощи на восточной стороне Иртыша, где в тумане плавала верхушка Иртышского элеватора, отправился, позевывая, в сторону Коровьего взвоза.
Миновав еще спящее село с лениво побрехивающими во дворах собаками, но уже задорно орущими петухами, я спустился мимо длинной полосы огородов по гладко утоптанной тропинке под яр.
Там, за Коровьим спуском (сюда пастухи пригоняли на водопой совхозных коров, выпасаемых неподалеку в степи), на берегу уже маячили несколько фигурок рыбаков. Одним из них оказался отец моей одноклассницы дядя Коля Анисин. Он приехал на своем газончике, который оставил перед Коровьим спуском, и сейчас сидел на коряге у воды и покуривал, отгоняя табачный дым от загорелого лица.
Дядя Коля тоже был заядлый рыбак, но я никогда не видел его с удочкой. Он ловил только стерлядей. Вот и сейчас справа и слева от него виднелись сразу четыре или пять закидов с глиняными «кивками», прикрепленными к провисшей над водой леской, перекинутой через воткнутые в песчано-илистый берег рогатины. И дядя Коля внимательно за ними наблюдал, переводя взгляд с одного на другой. Но кивки висели неподвижно.
Дальше, на Белых камнях, торчали две маленькие фигурки кого-то из наших пацанов, но те были с донными удочками — было видно, как они время от времени суматошливо взмахивают над головой удилищами, выдергивая серебристых чебачков.
4
Я решил далеко от дяди Коли не уходить — это место заведомо было стерляжье, здесь, на береговой ровной полосе протяженностью метров в двести-триста под крутым яром всегда ставились закида. А дальше берег был усыпан обломками известняка, гальки, и закида разматывать было неудобно — леска обязательно за что-нибудь цеплялась.
Проходя мимо дяди Коли, я учтиво поздоровался с ним. И остолбенел: у ног дяди Коли, в воде на проволочном кукане, конец которого был прикручен к воткнутой в землю палке, лениво шевелили хвостами и плавниками, тесно прижавшиеся друг к дружке своими ошипованными боками, остроносые и крупные, под килограмм и более, стерлядки, и один плотный, с более тупым носом, «карыш» — осетренок килограмма на полтора.
— Так вы с ночи здесь сидите, дядя Коля? — севшим от острой зависти голосом спросил я. Дядя Коля хмыкнул:
— Да ну, буду я еще тут ночь торчать! Вот пару часов назад приехал, и самый клев застал…
Пару часов назад… Это что, мне надо было бы в три часа вставать? ! Да ни за что! Мама в пять-то меня едва растолкала.
Это она на днях обмолвилась, что соскучилась по стерляжьей ухе и хотела бы прикупить рыбки у нашего известного деревенского браконьера Гришки Качургина (тот ловил красновину наплавной сетью на моторной лодке и продавал ее), но я гордо заявил мамке, что сам наловлю.
И вот я на берегу, стою и капаю слюной над чужим уловом. Надо было и мне не два, а три или четерые закида смастерить! Глядишь, тоже бы наловил такую же ораву красновины. А карыш-то, карыш каков! Чисто водный динозавр!
Взяв, наконец, себя в руки, я быстро прошагал мимо дядиколиных снастей, но далеко отходить не стал, так, метров на двадцать, и стал было выкладывать из своего трехлитрового бидончика закида (для стерлядей у меня в кармане был припасен кукан, только из шпагата). Но дядя Коля заворчал, что я могу перехлестнуть его крайний закид, и я нехотя отодвинулся еще на десяток метров.
Размотал первый закид, воткнул планку в землю, для верности вдавив ее еще и каблуком башмака, насадил на крючки (у меня их было по три на каждом закиде) червей, взялся за поперечный захват и, медленно, с небольшим ускорением раскрутив по вертикальной орбите грузило, и на четвертом или пятом обороте послал его над водой и немного вверх в намеченном направлении.
И сам удивился, как, стремительно унося за собой распрямляющиеся витки лески, грузило точно булькнуло в воду с нужным мне отклонением поперек течения. И пока тяжелый свинец не лег на дно, натягивающуюся леску сносило и сносило. Наконец, она натянулась до конца и легла окончательно почти поперек реки и чуть наискосок.
Я хлопотливо воткнул впереди планки одну из принесенных с собой рогатин, приподнял и навесил на ее развилку. Потом разгреб на берегу песок, добрался до влажной и тугой глины, выколупал приличный кусок, немного смочил его и хорошенько размял для пластичности, налепил на протянувшуюся над водой леску. Она тут же провисла под весом кивка.
Теперь, если начнет клевать, я сразу увижу — кивок будет дергаться, подниматься или опускаться. Конечно, я тогда уже знал, что есть специальные звоночки для этого дела. Но у нас в сельском магазине их не было, к нам и леску-то и крючки редко завозили. Так что все рыбаки у нас обычно использовали этот дедовский способ.
5
Дядя Коля, время от времени поглядывающий в мою сторону, поймал мой взгляд, и с улыбкой, одобрительно оттопырил большой палец. Дескать, все правильно делаешь. А то! Не на Иртыше ли я вырос?!
Второй закид размотал метрах в десяти от первого. Но с ним мне пришлось помучиться. Сначала я рано запустил раскрученное грузило, и оно упало в воду, утащив за собой даже меньше половины лески. Второй раз я закинул все, но со свистом ушедшая за грузилом леска легла не навстречу течению, а за ним. И когда грузило улеглось на дно, то его снесло совсем к берегу. Пришлось снова забрасывать, предварительно насадив новых червей — насаженные ранее были сбиты от ударов об воду.
Пока я провозился со своим закидами, уже и белое колесо солнца выкатилось на юго-востоке, утренний туман над рекой рассеялся, стало заметно припекать. Было уже часов семь утра. Помыв руки в теплой воде (сразу захотелось искупаться), я решил устроиться с удочкой между своими двумя закидами, чтобы потаскать чебачков.
В это время всегда хорошо клюет — вон как снуют у берега стайки мальков, а на гладкой поверхности желтовато-зеленой воды то и дело с бульканьем расплывались круги. Это шустрые ельчики выхватывали падающих в воду мушек и прочих насекомых и все. Иногда из воды вылетали и с плеском падали обратно небольшие щурята, окуни, гоняющие мальков. Жизнь в Иртыше кипела! Интересно, а что творится на его дне, особенно около крючков моих закидов?
Но пока глиняные кивки висели неподвижно. А мой сосед, дядя Коля, начал сматывать свои закида. Он работал на автобазе в райцентре, это ему каждый день надо было ездить туда за двадцать пять километров, чтобы получить путевку и отправиться в очередной рейс. Впрочем, дяде Коле с таким-то уловом можно было отправляться домой с чистой совестью — вон сколько у него на кукане красновины!
Вздохнув, я размотал свою удочку-донку, сбегал за торчащей неподалеку от меня оставленной кем-то рогулиной, выдернул ее и воткнул на своем месте поближе к воде. Наживил крючок, забросил удочку и, закрепив удилище в рогатине, стал ждать поклевки. Она не заставила себя долго ждать.
6
Сначала пошли пескари — один, второй, третий! Их сменили ельцы — некрупные, сантиметров на восемь-десять, но тугие, с мясистой спинкой. Они энергично ворочались в сжатой ладони, пытаясь вырваться, пока я их снимал с крючка, и ладонь ощущала трепет это тугой рыбной плоти, страстно желающей вернуться обратно в воду. Но ельцам, как и ранее пойманным пескарям, приходилось плюхаться в теснину наполненного водой бидончика, который глухо позвякивал от ударов мечущихся рыб.
Охваченный азартом утреннего клева всякой пузатой и не очень мелочи и едва успевая поправлять сбившегося или менять обглоданного червя, я на какое-то время забыл о своих закидах. Но вот, закинув в очередной раз удочку и закрепив ее на рогульке, я бросил взгляд на закид слева, и у меня перехватило дыхание.
Натянутая леска ослабла настолько, что глиняный кивок лежал в воде. Так могло быть лишь в том случае, если там, далеко от меня и на большой глубине, кто-то хватанул червя на крючке и сдвинул с места тяжелый свинцовый груз. Это могла сделать лишь крупная рыба.
Дрожащей рукой я ухватился за лежащую в воде леску, потянул ее на себя и ощутил чувствительный толчок, потом другой.
«Есть!» — возликовал я и, дернув на себя сильнее обычного — ну как обычно подсекал клевавших на закидушках окуней или подъязков, — стал, попеременно перехватывая обеими руками леску, вытягивать закид из глубины.
Это была долгая история — все же полста метров! — и я все боялся, что тот, кто сидит там, на крючке, а может, он и не один, возьмет да сорвется. Но нет, тяжесть была стабильной, и леску натужно стало водить то влево, то вправо. У меня пересохло в горле, под коленками противно затряслось, гулко билось сердце.
И вот оно, что я страстно хотел увидеть на том конце, всплыло, и, вспарывая задранным кверху носом воду, неумолимо приближалось ко мне. Стерлядка!!! И не маленькая — даже отсюда я видел, — сантиметров сорок, а то и поболе!
Наконец, я выволок свою первую в жизни, самостоятельно выловленную «красновину» на берег, и на всякий случай протащил ее подальше от воды к яру, и она покорно волоклась за мной на крючке, оставляя на песке две параллельные бороздки от костяных шипов на брюшке.
А затем я с дикими криками стал скакать вокруг своего драгоценного улова, исполняя какой-то языческий танец. Хорошо, что дядя Коля уже уехал, а то бы он наверняка немало посмеялся надо мной.
И лишь потешив свою душу, распираемую радостью и гордостью, я присел на корточки над лениво ворочающей своим акульим хвостом стерлядкой, крепко зажал в левой руке ее носатую колючую голову с тусклыми маленькими глазками, а правой стал вытаскивать крючок, застрявший у нее глубоко во рту.
Провозился я с этой процедурой недолго, так как крючки на закидах у меня были навязаны с длинным цевьем, специально для стерляди, да и сама рыбина, сделав рот дудочкой, невольно помогла мне высвободить острие крючка. И скоро я насадил ее, тяжеленькую, около килограмма, пожалуй, на кукан, свободный его конец привязал к рогатуле, и опустил стерлядку в воду.
Полюбовавшись, как темноспинная рыбина, то и дело высовывая острый нос и колючий хребет из воды, плавает у берега, я, наконец, посмотрел в сторону второго закида. И от неожиданности заорал на весь Иртыш:
-Ааааа, блииииинннн!
А может, и не «блин», точно не помню сейчас. Так еще бы: леска на втором закиде то натягивалась до упора, пригибая гибкую ивовую рогулю к воде, то вновь ослабевала и опускалась. Я со всех ног кинулся туда и торопливо стал выбирать леску. Шла она, не в пример первому случаю, очень тяжело. И я уже размечтался, что мне на крючок сел не иначе, как карыш — осетровый детеныш.
Но когда я вытянул уже больше половины лески, на поверхность всплыли сразу две стерлядки, правда, поменьше первой, и стали дергаться на поводках в разные стороны. Две! Это было что-то! Еще и часу не прошло, как я пришел на рыбалку, а мне попались уже три стерлядки. Этак до обеда я их натаскаю черт знает сколько! Может, там, в глубинах Иртыша, меня дожидается целая стая стерлядей…
7
Суетливо снимая с крючков красновины — надо было поторопиться, чтобы снова наживить и забросить закида, коль пошел такой клев, я только сейчас обратил внимание на рокот лодочного мотора. Поднял голову и оторопел. Прямо к тому месту, где я сейчас находился, направлялась моторная лодка. Еще минута, и она уткнулась носом в берег.
В лодке сидели два взрослых мужика, один в фуражке с блестящим лакированным козырьком и с кокардой, с висящим на груди биноклем. На борту потертой дюралевой лодки красовалась белая надпись «Рыбнадзора». Оба-на! Только их здесь и не хватало, в столь радостный для меня момент.
Рыжеволосый и рыжеусый мужик в кокарде спрыгнул с носа лодки на берег, подошел ко мне. Второй, чернявый и в обычной кепке, остался сидеть на корме у мотора, покуривая и поплевывая в воду.
— С уловом! — ехидно улыбаясь, поздравил меня обладатель форменной фуражки. — Ну, и куда складываешь свою добычу, рыбачок?
Я промолчал, вытирая испачканные руки о штаны. Инспектор пристально огляделся по сторонам, и шагнул к рогулине, в воде у которой бултыхалась первая моя стерлядка. Он присел, отвязал кукан, приподнял стерлядку и пробормотал: «Ну, ничё так!».
— Тащи сюда и тех! — приказал мне инспектор.
— Вам надо, вы и тащите, — сумрачно сказал я.
Откуда он только приплыл, так по-партизански. Из Иртышска, наверное, они сюда часто наезжают, чтобы подкараулить и выловить наших деревенских браконьеров (да их у нас и было-то три-четыре всего), рыбачащих с наплавной сетью или на перетяг. А сегодня никто из них с утра на промысел не вышел, как чувствовали, и даже дядя Коля со своими закидами и ведром стерляди смылся вовремя. Зато я, дурачок, попался!
Этот гад явно собрался лишить меня первого моего стерляжьего улова. Эх, если бы я увидел его раньше, то сгреб бы всех стрелядок в охапку и задал стрекача в гору, лови меня потом! А тут что уж, попался. Я знал, что стерлядей без особого разрешения ловить нельзя. А откуда ему у меня быть, этому разрешению?
— Ты понимаешь, что я должен тебя, вернее, твоих родителей оштрафовать за незаконный вылов осетровых пород рыб? — начал меня стращать инспектор. — И знаешь, на сколько? Штанов у вас не хватит, чтобы рассчитаться, понял? Как твоя фамилия?
— Сидоров, — сказал я.
— Ага, Сидоров, — согласился инспектор. — А Иванов и Петров уже ушли? Или это они вон там, поодальше, рыбачат? И тоже на закида? Ладно, некогда мне тут с тобой. Обойдемся на первый раз без протокола, но больше мне не попадайся…
Инспектор подобрал моих стерлядок с песка и вместе с той, что на кукане, закинул в лодку. Они с костяным стуком ударились о дно лодки, похоронив мою мечту побаловать мамку стерляжьей ухой на ее день рожденья.
Но этот изверг в фуражке еще, оказывается, не закончил свою борьбу с попавшимся ему злостным браконьером. Он поочередно подошел к моим валяющимся на берегу закидам, и у каждого в нескольких местах перочинным ножом перерезал леску, а грузила с крючками закинул в воду.
— Вот так! — удовлетворенно сказал служивый. — А теперь поехали.
8
Он оттолкнул лодку от берега и запрыгнул на ее нос, а его напарник завел мотор и не спеша стал выруливать от берега.
Я сквозь навернувшиеся на глаза злые слезы высмотрел на берегу приличный кусок высохшей до состояния камня глины, швырнул его в сторону удаляющейся лодки и, подхватив свой бидончик с хилым уловом, поплелся в сторону деревни.
Маты и угрозы, полетевшие с лодки в мою сторону, стали свидетельством того, что я в кого-то из этих мужиков попал, и послужили хоть малой компенсацией за причиненный мне на сегодняшней рыбалке материальный и моральный ущерб.
А ведь так все хорошо начиналось!..

© Марат Валеев ⁷⁷⁶

что это такое и как её сделать своими руками, ловля вдвоём и одному

Для ловли рыбы на малой реке с давних пор используют интересную снасть под названием перетяга.

Она позволяет добывать разные виды мирной и хищной рыбы, которая кормится у поверхности воды.

Оглавление:

• Классическая дедовская перетяга

• Модернизированная снасть

• Перетяга для одиночной ловли

• Техника ловли на одиночную снасть

• Особенности ловли вдвоем

• Полезное видео

Как только первые насекомые появляются над рекой, пришло время собирать старую дедовскую

снасть

, которую называют перетягой или тюкалкой. Этот способ ловли отличается доступностью и универсальностью. Любой новичок может собрать подходящий вариант перетяги и отправиться на рыбалку в одиночку или в компании с товарищем.

Применение перетяги может принести хороший результат, если на берегу будет соблюдаться тишина. Слаженность в действиях рыбаков при ужении тоже улучшит

улов

.

Что же собой представляет собой перетяга? Рассмотрим несколько моделей, начиная с классики жанра и заканчивая современными модификациями.

Классическая дедовская перетяга

Нашим предкам были недоступны такие привычные для современных удильщиков аксессуары, как

фидер

,

нахлыст

,

спиннинг

и т. д.

Тем не менее прадеды успешно добывали себе столько рыбы, что могли прокормить ею всю семью и даже продать излишки. Для этого не обязательно нужны сети.

Уловистую снасть можно было сделать из подручных средств, проявив смекалку и находчивость.

К таким изобретениям можно отнести и перетягу.

Для того чтобы поймать рыбу на небольшой реке, достаточно было обзавестись длинной леской или веревкой, а также найти дефицитные в то время крючки. Снасть делалась следующим образом:

• Толстая

  леска

  или веревка складывалась вдвое, место соединения связывалось любым надежным узлом. При этом важно было подобрать такую длину снасти, чтобы после образования кольца можно было соединить берега речки.

• На леске длиной 2-3 метра крепились 3-5 поводков с самодельными крючками. Вот и вся снасть, которая для нынешних любителей удочки покажется чем-то примитивным и непонятным.
• Самым сложным этапом при подготовке к рыбалке была добыча достаточного количества насекомых. Иногда в качестве насадки использовались даже черви или живые мальки. На рыбалку отправлялись вдвоем, поскольку одному необходимо было перебраться на противоположный берег, держа конец перетяги.

Модернизированная снасть

Аналогичную снасть для парной ловли на малой реке стали делать рыбаки с появлением спиннинговых удилищ и

катушек.

Именно такой вариант перетяги сейчас чаще всего описывается в литературе и встречается на водоемах. Снасть делается быстро и просто:

1. Сначала необходимо найти два спиннинга длиной 2,1-2,7 м. Они оснащаются инерционными катушками или «мясорубками». Одна половина лески толщиной 0,30-0,40 мм наматывается на барабан спиннинга №1.
   
   Отрезок рыболовной нити на

   катушке

   должен быть больше, чем ширина реки
   
   , на которой будет происходить ужение. Второй конец лески крепится к барабану или шпуле спиннинга №2. Перед наматыванием нити важно не забыть пропустить ее сквозь пропускные кольца удилища. Если удочка №2 будет использоваться для вываживания рыбы, то на катушку достаточно намотать 10-20 м лески.

2. Между спиннинговыми удилищами на участке основной лески 2-3 м делается несколько узловых петель (3-5 шт.), на которые будут монтироваться поводки с крючками. Для изготовления поводков подойдет монофильная леска 0,18-0,20 мм, которая выдержит рывки голавля или жереха массой до 3 кг. Однако если при помощи перетяги будет добываться зубастая хищница, то к петлям основной лески следует прикрепить стальные поводки с двойными или тройными крючками.

Перетяга для одиночной ловли

Несколько другая снасть требуется рыбаку, который планирует ловить на перетягу в одиночку.

Для такого ужения на противоположном берегу нужно найти дерево или куст, к которому будет крепиться один конец снасти. В противном случае придется вбивать кол в землю.

Теперь необходимо сделать саму перетягу:

• Для этого понадобится спиннинговое удилище размером 2,1-2,4 м, а также катушка с фрикционным тормозом.
• Шпуля заполняется леской 0,30-0,40 мм длиной 50-100 м.
• К концу основной лески привязывается резиновый амортизатор длиной около 5 м. Все зависит от ширины речки и свойств резины.
• Соединять леску с амортизатором следует через промежуточный элемент, роль которого может сыграть пуговица или металлическая шайба.
• На расстоянии 2-5 м от резинки монтируются поводки с крючками. Выбор поводочного материала зависит от вида и размера предполагаемой добычи.

Техника ловли на одиночную снасть

Чтобы в одиночку ловить рыбу на перетягу, придется провести некоторую подготовительную работу.

• Сначала нужно запастись подходящей приманкой, а также позаботиться о ее сохранности на берегу.
• Затем необходимо зафиксировать

  спиннинг

  на том берегу, где будет вестись ловля. Катушка снимается с тормоза, рыбак берет резинку или леску в руку и отправляется на противоположную сторону реки. Это можно сделать вплавь или на лодке. Еще лучше, когда поблизости есть брод или мост через реку. Резиновый амортизатор надежно крепится к дереву или вбитому колышку. Теперь можно отправляться обратно и приступать к ловле.

• В первую очередь необходимо намотать леску на катушку, чтобы поводки оказались на берегу. На крючок цепляется приманка, после чего под действием растянутой резинки оснастка отправляется на середину реки. Для привлечения внимания рыбы необходимо периодически играть насадкой в поверхностном слое воды. Это достигается подниманием и опусканием вершинки спиннинга.
• Во время поклевки рыба часто сама засекается, но легкая подсечка не повредит. При вываживании резиновый амортизатор растягивается, позволяя без проблем завести добычу в подсачек. После этого

  спиннинг

  устанавливается на подставку, катушка стопорится, а крючок спокойно извлекается из пасти рыбы.

Особенности ловли вдвоем

Рыбалка с напарником имеет больше преимуществ по сравнению со стационарной ловлей на перетягу в одиночку.

Во-первых, проще и надежней орудовать снастями. Вторым важным моментом будет возможность поиска рыбы на разных участках реки.

• Успех, без всякого сомнения, зависит от организованности обоих человек. Предварительно необходимо договориться, кто будет вываживать рыбу, а кому в это время придется стравливать леску. Кроме того, играть приманками следует также только одному из удильщиков. Тандем должен хорошо понимать жесты друг друга, т. к. при громком общении велика вероятность вспугнуть рыбу.

• Начинать следует с разматывания перетяги. Один спиннингист остается на берегу, ослабив барабан или шпулю

  катушки

  . Второй человек отправляется на противоположную сторону с удочкой №2 в руках. Когда два берега реки будут соединены перетягой, необходимо одному из рыболовов стравить леску, а его напарнику подтянуть к себе поводки. Нацепив приманку, удильщики меняются ролями. Теперь подматывает леску рыболов с противоположного берега. Подобная слаженная работа должна происходить и при вываживании добычи.

Ловля на перетягу редко применяется современными удильщиками. Однако для поимки осторожной рыбы такая

снасть

может стать спасением от полного провала. Когда добыча поднимается к поверхности реки на середине русла, сложно соблазнить ее на поклевку даже умелым спиннингистам и нахлыстовикам.