За любую рыбу — на полную катушку — новости на сайте Ак Жайык

Уголовное дело и полумиллионный штраф за килограмм черной икры грозит нарушителю рыбоохранного законодательства. За мешок незаконно добытого частика тоже грозит ответственность уже по Уголовному кодексу, а не по КоАП.

Факт незаконного лова рыбы осетровых пород (белуга, осетр, шип, севрюга и стерлядь) влечёт за собой возбуждение уголовного дела по статье 339 УК РК («Незаконное обращение с редкими и находящимися под угрозой исчезновения, а также запрещенными к использованию видами животных»), предусматривающей наказание от штрафа в размере до трех тысяч МРП (6,8 млн тенге) до лишения свободы  на 3 года.

— Помимо уголовного наказания нарушителю предъявляется иск о возмещении ущерба рыбным ресурсам. Если раньше сумма равнялась 14 МРП  (около 32 тысяч тенге) за 1 кг незаконно выловленной красной рыбы, то теперь – 100 МРП (226 900 тенге). А если он задержан на особо охраняемых природных территориях, то добавляется коэффициент 3, — комментирует официальный представитель Атырауской территориальной инспекции лесного хозяйства и животного мира (рыбоохрана) Олег ТУШКАНОВ.

По цене «золотого» обойдется нарушителям и частик. За судака, сазана, карпа, жереха, берша, сома, налима, толстолобика, щуку нарушитель возместит ущерб в размере  1,3 МРП за кг. А попадись  он в заповедной зоне (Дамба, море) эта сумма автоматически утроится. Кроме того, при превышении суммы ущерба в 100 МРП дело становится уголовным. В отношении таких видов как лещ, вобла, язь, карась, окунь, линь, красноперка, густера, чехонь установлен размер вреда в 0,4 МРП за один кг.

Чрезвычайно ужесточена ответственность за убийство каспийского тюленя: 193 МРП (почти 438 тысяч тенге) против прежних 50 МРП (113 450 тенге) за особь.

— Кроме того, теперь за каждые 100 грамм икры осетровых видов взыскивается 100 процентов от размера возмещения вреда за взрослую особь. Например, нарушитель задержан с 2 килограммами икры в городской черте. В этом случае помимо уголовной ответственности ему будет предъявлен иск на сумму 4,5 млн тенге, а в заповедной зоне эта сумма возрастет втрое, — пояснил на примере Тушканов. — Произошли изменения и по линии охоты. Например, за одну особь незаконно добытого кабана иск предъявим не в 200 МРП, а в 250. За одну особь сайгака-рогача — 500 МРП.

— Тут же может резко возрасти и рыночная стоимость рыбы, и браконьерство не исчезнет, потому что маржа в этом опасном «бизнесе» станет еще выше.

— Во многом основными причинами исчезновения рыбы являются загрязнение водной среды, колебания уровня моря (отток воды) и истребление ихтиофауны браконьерами. Нельзя утверждать, что браконьерство — это результат бедности и безработицы. Бывшие нарушители природоохранного законодательства в последние годы стараются максимально «легализоваться», получая весной и осенью разрешительные документы на промысловый лов. Думаю, этот процесс только усилится в результате этих мер. На самом деле эффективность защиты биоресурсов крайне низка. Максимум наказания для браконьера это штраф либо срок условно. Штраф от браконьерства ничтожен, а доходы от него позволяют перекрывать все издержки. Давайте сравним. Например, чтобы браконьеру выйти в море, ему необходимо в среднем затратить около 50 тысяч долларов: байда 10-15 тысяч, два мощных мотора по 250-300 л/с по 15 тысяч каждый, плюс в море необходимо иметь 2 гармина (GPS навигаторы – З.Б.), по 500 долларов каждый, плюс стоимость орудий лова и бензина. А одна браконьерская сетка в море при хорошем улове тянет на 3 месячных заработка 3 сотрудников рыбоохраны, при их заработной плате от 65 до 95 тысяч тенге в месяц. На воде непросто сохранять принципиальность и честность, а низкая зарплата инспекторов порождает коррупцию, с которой мы все боремся.

— Вам виднее, конечно, однако новые штрафы кажутся драконовскими. Но чем ещё можно помочь нашей рыбе?

— Рыба в Урал не заходит, т.к. все ерики заилены, она практически стоит в култуках, о чем знают браконьеры.

Во-первых, необходимо ускорить мелиоративные работы, чистку ериков, и рыба пойдет весной, как в былые времена, вверх против течения. Рыба ищет, где лучше и глубже.

Во-вторых, считаю необходимым на законодательном уровне проработать вопрос о запрещении или упорядочении морского промыслового лова в нерестовый для рыбы период. Таким образом, легче будет отслеживать браконьерские суда, которые маскируются под легальных рыбаков.

В целях минимизации фактов браконьерства лично я считаю целесообразным ликвидировать все конфискованные байды – как орудие браконьерства. Выкупать их за счет государства с последующим уничтожением, в целях недопущения вторичного оборота.

Следующий шаг — ужесточить контроль над рыболовными предприятиями, не осваивающими квоты. Необходимо усовершенствовать механизм государственного контроля в области рыболовства и закрыть так называемые законные лазейки, которые потворствуют браконьерскому лову. Речь идет о таких организационно-правовых проблемах, как нахождение на промысле предприятий с «мизерными» квотами. Необходимо изымать доли квот у тех, кто не осваивает 50% в течение 2 лет подряд.

Целесообразным было бы установить видеонаблюдение на рыболовецких участках и на пунктах приема рыбы с привлечением средств бизнеса.

Также считаю необходимым придать зимовальным ямам правовой статус особо охраняемых природных территорий.

Для перекрытия потребительского канала необходимо привлекать к ответственности базаркомов и владельцев ресторанов, где продают рыбу осетровых пород и в меню имеются блюда из данного деликатеса.

— С браконьерами сегодня борется много ведомств. Порой кажется, что вас слишком много. И получается как в поговорке про семь нянек. 

— Рыбу в Атырау охраняет большое количество силовых структур – рыбоохрана, полиция с ее отделами, морские и береговые пограничники, ГПР «Акжайык» и другие ведомства. Большое число контролеров зачастую создает на воде неразбериху. Информацию о проводимых мерах удержать в секрете невозможно, происходят постоянные утечки о рейдах — как правило, все знают заранее о планируемых совместных мероприятиях, и смысл теряется.