Главная Школьные новости Фотогалерея Документы Для родителей Государственная Итоговая Аттестация Вопросы и ответы

Главная

Зачисление в ОУ

Официальный сайт

Прямая ссылка на наше учреждение

Форум Победителей РФ

Отзывы о "Обыкновенная история". Форель разбивает лед гоголь центр отзывы

«Озеро надежды замерзло»: театральный каминг-аут — Сноб

В Риге состоялась премьера спектакля «Озеро надежды замерзло» латышского режиссера Владислава Наставшевса, спектакли которого «Митина любовь» и «Михаил Кузмин. Форель разбивает лед» с неизменным успехом идут в московском «Гоголь-центре»

Щуплый очкарик в курточке нарезает на катке круги по льду. С него не сводит глаз бабушка — грузная, в войлочных ботах и мохеровом берете, из-под которого нелепо торчит седая челка. Время от времени она дает ему указания тоном, не терпящим возражений. Бабушка и внук. Он давно стал признанным режиссером, Рига и Москва жарко обсуждают его спектакли, но через два часа вы поймете, что все это неважно, что он по-прежнему остался этим мальчиком на коньках, сходящим с ума от того, что он не такой, как все, что его не понимают ни зрители, ни актеры. А первой из тех, кто не понимал или не хотел понять, была все-таки она, бабушка. И забыть это невозможно.

«Озеро надежды замерзло» — это вторая часть театрального каминг-аута, исповедального спектакля Владислава Наставшевса в Новом Рижском театре. Спектакля настолько откровенного, что в какой-то момент хочется стыдливо отвести глаза: нет, так не бывает, не может человек о себе и своем детстве рассказывать столь бесстрашно. Как будто он человек без кожи.

Мальчик меж тем разворачивает конфету, высыпает с фольги прямо в рот шоколадные крошки, как делают только в детстве, и кладет серебряный кусочек на патефон. Тот начинает светиться, пластинка — вертеться, и звучит ария Татьяны: «Вообрази, я здесь одна, никто меня не понимает…» Татьяну перебивает грубый окрик: «Сколько уже можно это слушать?!» На этом сочетании щемящей лирики, гротеска и фарса режиссер построил весь спектакль. В нем много таких смешных моментов, так что даже традиционно сдержанная рижская публика начинает хохотать, и такой финал, что невозможно удержать слезы.

На сцене всего четыре актера. Каспарс Знотыньш — Влад, он все время на коньках, едет и едет по тонкому льду, падает, разбивается и снова встает на ноги, он мастерски копирует, даже чуть-чуть пародирует пластику и интонации самого режиссера и вызывает доверие с первых же минут. Вилис Даудзиньш — Бабушка. Он играет женскую роль в лучших традициях херманисовского театра, когда-то потрясшего Москву своей «Соней» по рассказу Татьяны Толстой. Это тоже уже не психологический театр, а некая сказочная условность, он человек-кукла, что особенно очевидно в сцене в бане. Наставшевс при всей своей тонкости отчаянно пускается здесь в путешествие по раблезианским низам. Он сознательно снижает пафос, переосмысляя все высокое в материально-телесном плане. Такого веселого и отчаянного гротескного спектакля я у него еще не видела.

Именно в этом ключе играет замечательная Мария Линарте — играет собаку, и это высший актерский пилотаж, и подружку детства героя, с которой, кто знает, могло бы что-нибудь получиться, если бы не вечное бабушкино: «Не женись на латышке!» и «Бойся женщин — они хотят только забеременеть и тянуть с тебя деньги». Ну или автору хочется думать, что что-нибудь получилось бы, если бы ему не мешали. Нам ведь всегда мешают другие, а сами мы ни в чем не виноваты. У Влада и Марии есть восхитительная сцена, когда под песню Анны Герман «Мы эхо друг друга» они танцуют и проживают все то, чего не было и не могло быть в действительности. В сущности, весь спектакль — это путешествие не только во времени (бабушка-то давно умерла), но и в параллельные, воображаемые миры.

Арис Матесовичс играет самого себя, то есть Актера. Режиссер поручает ему важную для себя роль, и в их диалогах как на ладони предстает вся драма непонимания и отчаяния постановщика на репетициях. Потом он же виртуозно воплотит картинки на телевизионном экране (бабушка переключает каналы) — от кенгуру до Бритни Спирс и прогноза погоды, и тут уже зал зааплодирует, чего в Риге во время спектаклей вообще, кажется, не бывает. А закончит все драмой несостоявшегося артиста, когда насильно заставит режиссера слушать в своем исполнении монолог Тригорина. Тут выяснится, что хрупкий смешной режиссер на самом деле гораздо сильнее брутального, олицетворяющего в спектакле грубое начало жизни актера.

В предыдущем спектакле «Озеро надежды» Наставшевс рассказывал о своей маме — там была гениальная Гуна Зариня и полное единение уморительного и нежного спектакля с залом. «Озеро надежды замерзло» — гораздо трагичнее. В программке есть фотография: бабушка с родственниками в 1978 году. О, эти сумрачные взгляды советских никогда не улыбающихся женщин в жутких пальто и сапогах! Бабушка все в том же неизменном берете смотрит строго и крепко сжимает в руках сумку. Судя по всему, она так же крепко держала в руках судьбу дочери и внука и искренне полагала, что без нее они пойдут по миру. «Кому ты нужен в этом театре? Разве ты сможешь там заработать на жизнь?!» В сущности, она всего лишь хранила ту систему ценностей, которая помогла ей выжить. Когда она отказывается лечить умирающую собаку — «На какие шиши?» — внук в ярости кричит ей страшное. И потом добавляет: «После твоей смерти на твои деньги я поставил два первых своих спектакля». Этот диалог продолжается и, похоже, не кончится никогда.

Люди стараются никого не пускать в свои семейные тайны. И это огромная смелость — вывернуть наизнанку не чеховских героев, а себя самого. На такое способны лишь настоящие художники: у Йоко Оно был знаменитый перформанс Cut Piece («Отрежь кусок»). Зрители поднимались на сцену и отрезали по кусочку ее платья, она в итоге оставалась в лохмотьях и почти голая. У Наставшевса редкий и хрупкий лирический дар, в его лучших спектаклях очевидна их оригинальная поэтическая природа. И все-таки почему так беспощадно он рассказывает о несомненно любимой и любящей бабушке? И почему замерзло озеро надежды?

У каждого зрителя будут свои ответы. Вот один из них: травмы детства никуда и никогда не исчезают, но что-то необратимо меняется, когда те, кого можно в них обвинить, уходят навсегда. Ты остаешься один на один с ледяной реальностью, и сколько ни швыряй в ярости помидоры о белую глухую стену (еще одна ключевая сцена), ее не прошибешь. Остается лишь вспоминать — в финале внук подарит бабушке единственную лирическую сцену, ее монолог о войне — и пытаться обнять. «Так хочется жить» — это последние слова и героини, и самого спектакля. И еще песня, музыка слов и музыка голоса, вызывающие личные дорогие воспоминания уже не автора, а тех, кто сидит в зале. Несмотря на «ледяное» название, финал получился совсем не безнадежным.

Без страха в Москве - отзывы и рецензии

Спектакль о любви таджика и русской пенсионерки снова в Гоголь-центре.

«Страх»: любовь н. Источник: «Страх»: любовь н. Автор: «Страх»: любовь н

Прошлый сезон Гоголь-центр закрыл спектаклем Владислава Насташева по шедевру Фассбиндера «Страх съедает душу». Постановка оказалась третьей в кинотрилогии, задуманной Кириллом Серебренниковым, и была показана публике (в основном, критикам) всего пару раз. С началом нового театрального года испугаться вместе с героями может каждый.

Кино Фассбиндера Насташев, как и его коллеги — сам Серебренников («Идиоты») и Мизгирев («Братья») — переиначил с прицелом на российскую действительность. Адаптировать сценарий ему помогала драматург Любовь Стрижак. В итоге получилась сентиментальная мелодрама про внезапное чувство между русской бабулей и таджикским юношей (в оригинале — немкой и «понаехавшим» турком). Социальный контекст здесь так же важен, как и любовная линия. Сегодня вопрос о засилье гостей с юга один из самых наболевших, а Гоголь-центр изначально взял за правило «тыкать» зрителя в общественную злободневность. В спектакле Насташева среда, в которой живут главные герои, убедительно агрессивна и злокачественна. Ни свои, ни чужие не могут простить бабушке Лиде любовь к гастарбайтеру. Дочка и зять бросают вслед помидоры, продавцы-соседи не обслуживают в магазине, а подруги-соседки смачно матерятся, называя Лиду «старой б...», а ее новоиспеченного супруга — «чернож... обезьяной».

«Страх»: любовь н. Источник: «Страх»: любовь н. Автор: «Страх»: любовь н

Жестокость с точечным прицелом, тем не менее, не сразу заставляет пару разжать сплетенные пальцы. Они боятся, но пытаются выстоять. На сцене это показано буквально. Так же, как и в спектакле «Митина любовь». Только там герои, влюбившись впервые, чувствовали неловкость. Чтобы подчеркнуть ее, Насташев заставил артистов весь спектакль играть, прыгая на железных штырях, вбитых в отвесную стену. В «Страхе» он поставил Лиду и ее Абу на пластмассовые столы-стулья из дешевых точек общепита. Очень точная метафора земли, уходящей из-под ног от страха не только за любовь, но и за жизнь. Кстати, эта самая «мебель» из забегаловки — единственная декорация в спектакле. С ее помощью нам продемонстрированы все этапы любовной лихорадки. Зарождение чувства — Лида и пришедший к ней в гости Абу переставляют эти столы и стулья из дальних углов сцены к ее центру — , все больше приближаясь друг к другу. Кульминация — из пластмассовых «ножек» Абу делает подобие лопастей. Вертит их высоко над головой, а Лида стоит, прижавшись к его груди. Испытания — Абу держит пластмассовый стол, как щит, пытаясь защитить себя и Лиду от нападок соседей. И конец — Абу лежит в крови на этом же самом столе, а Лида поднимает ножку от стула и пытается сыграть на ней, как на горне, подобие прощальной песни.

«Страх»: любовь н. Источник: «Страх»: любовь н. Автор: «Страх»: любовь н

Спектакль невероятно красивый и очень нежный. Актриса Светлане Брагарник (Лида) совершила прямо-таки актерский подвиг — сыграла скандальную историю так интеллигентно, с таким чувством и глубиной. Особо сентиментальные зрительницы могут даже всплакнуть. Артист Евгений Сангаджиев тоже заслуживает похвалы. Так узнаваема на сцене напряженность недоверчивого эмигранта и не имеющая национальности потребность одинокого человека в чьей-нибудь нежности. Никаких хэппи-эндов в «Страхе» нет и быть не может, однако спектакль не кажется «чернушным». И дело не во внезапном и абсолютно неправдоподобном приятии окружающими странной любви Лиды и Абу. А в идеально сыгранном грустном свете несбывшегося, но все же счастья.

фото с офицаильного сайта Гоголь-центра

www.vashdosug.ru

"Кузмин. Форель разбивает лёд", реж. Владислав Наставшев, Гоголь-Центр

Это второй из "поэтических" спектаклей Гоголь-Центра, которые я смотрела. Всего их предполагается пять (в следующем сезоне - о Маяковском) - по числу лучей пятиконечной звезды, которая является основой сценографии. У звезды - двойной смысл: пятиконечность отсылает к советской эпохе, но в то же время речь все-таки о "звездах", о пяти выдающихся поэтах, выбранных по очевидно субъективному принципу. Видимо, я посмотрю все, потому что и второй спектакль мне очень понравился.Старый и больной поэт декламирует свои стихи из последней прижизненный книги, а перед его мысленным взором проходят персонажи и события прежних лет - как выступления в кабаре, сцена которого представляет собой наклоненную в сторону зала ледяную звезду. Звезду, по которой скользит, с постоянным риском сорваться в пропасть, о которую бьется с надеждой пробиться в бесконечность, в вечность, к чужому сердцу - абсолютно прекрасный герой Одина Байрона. Я довольно спокойно относилась к ролям Байрона в Сатириконе. Понятно, что тогда он был молодым и неопытным, но главное - не соответствовал стилистике Сатирикона, его огромной сцене и репертуару. Теперь, после Чичикова и Кузмина (Кафку еще не видела), мне кажется, что в Гоголь-Центре актер нашел себя, получился какой-то российский Бродвей.

Спектакль Наставшева, конечно, авторский (режиссер выступает еще и в качестве композитора и художника), но держится он в основном на Байроне - на его пении, на пластике, на его актерской индивидуальности. Старый Кузмин (Илья Ромашко) представляет себе людей, с которыми прежде встречался, в несколько карикатурном виде - всех, кроме себя самого. Байрон играет Кузмина во цвете лет, успешного, красивого, сложного, ищущего любви - таким бы хотел себя видеть сам поэт, это персонаж из фантазий, на которого зрители смотрят со стороны. И это - персонаж русской богемы, четко приписанный к Серебряному веку. Правда, Серебряный век здесь не выходит за рамки личной драмы, но эта драма и сам герой вобрали в себя особенности эпохи и во многом определяются ею.Байрон почти все время на сцене. Язык его героя - музыка, пение, пластика. Он поет стильные и мелодичные романсы на стихи Кузмина, танцует на заплетающихся ногах, постоянно теряя равновесие, падает на покрытый трещинами "лед", скользит по нему, барахтается на лонже, поднятый вверх - как цирковой воздушный гимнаст. Его совсем уже небольшой акцент добавляет пикантности к исполнению (все-таки Серебряный век - век вычурный, манерный). При этом - много иронии, тонкой, красивой. Да и сама история "любовного треугольника", которая легла в основу сюжета, не только драматична, но иронична по сути. Недаром Ольга Гильдебрант-Арбенина (Мария Селезнева), хорошенькая и наивная, и мысли, кажется не допускала, что ее мужа Юрия Юркуна (Георгий Кудренко) и поэта Кузмина связывают близкие отношения. Любовная драма двух мужчин разворачивается на фоне ее наивного щебетания. Тема, конечно, рискованная по нынешним временам, но спектакль поставлен с большим вкусом и тактом, придраться здесь явно не к чему. В общем, я получила большое эмоциональное и эстетическое удовольствие, хотя впечатление от "Пастернака" было, пожалуй, сильнее и глубже, но это, возможно, личное.

Фото с сайта театра http://gogolcenter.com/

lotta20.livejournal.com

The Vanderlust, Театральные премьеры марта

Гоголь-центр

Кузмин. Форель разбивает лед

Даты: 8–9 марта, 11–12 апреля

Цикл «Звезда», посвященный поэтам Серебряного века, выпускает свой четвертый «луч» – спектакль о Михаиле Кузмине рижского режиссера Владислава Наставшева, поставленный по мотивам сборника «Форель разбивает лед». Кузмин выделялся даже в ослепительном поэтическом созвездии начала века: желчный манерный одиночка, «дитя порока», одиозный, для кого-то даже отталкивающий персонаж, и при этом – утонченный эстет, виртуозный мастер слова, талантливый композитор, умный критик, знаток античности...

В «театральной фантазии» Наставшева мы увидим лучшие, а возможно, и неожиданные ипостаси поэта. Сам режиссер говорит, что для него это очень личная работа, что называется, от сердца, даже музыку к постановке он написал сам. В ролях – звездный состав «Гоголь-центра»: Один Байрон, Георгий Кудренко, Илья Ромашко, Евгений Сангаджиев и др.

Гоголь-центр. Малый зал

Свобода №7

Даты: 18–19 марта, 22–23 апреля

Спектакль о свободе и памяти в историях и песнях, а главных действующих лиц всего двое: сам лирический герой-исполнитель Олег Нестеров и… Москва, ее играет Рита Крон. Но в центре внимания окажется другая столица – Берлин, причем не нынешний, а довоенный, и его характер и облик воплотится в старых немецких шлягерах, ностальгических, полузабытых, печальных и нежных, ироничных и бодрых.

Но это больше, чем просто обращение к прошлому, это история о том, что только умение все помнить и многое прощать может сделать человека по-настоящему свободным и подарить ему будущее. Напоследок – культурологическая наводка для тех, кто хочет заранее поймать верную волну: посмотрите фильм Хельмута Койтнера «Улица Большая Свобода, 7» 1944 года, тогда вы точно придете в театр подготовленным.

Центр имени Вс. Мейерхольда

Фро

Даты: 11 марта

Эстетика старых советских фильмов, забытый пафос речей и диалогов, размах великих строек, торжественная музыка Дунаевского и Александрова, громкие лозунги – все это ждет нас в новом спектакле театра «Июльансамбль» по рассказу Андрея Платонова «Фро». История стара как мир: она любит его, он любит общее дело и ради него готов на любые жертвы.

Конечно, счастье всего человечества стоит того, чтобы принести в жертву единоличные интересы, или… все же не стоит?.. История нашей страны уже дала ответ на этот вопрос, и все-таки невозможно не проникнуться драмой героев, Фро и Федора, попавших в жернова эпохи и выбирающих между чувством и долгом. Впрочем, удержаться от горькой иронии в адрес всего происходящего тоже сложно… Остается только удивляться, как верно режиссер Михаил Рахлин и молодые актеры «Июльансамбля» поймали интонацию того требовательного времени – смотришь и невольно задаешься вопросом: «А что бы, даже с учетом всех известных, выбрал я?»

РАМТ

Олеанна

Даты: 12, 19 марта

Маленькая сцена РАМТ – явление особое, можно сказать, театр в театре, и ее постановки заслуживают отдельного внимания, тем более когда речь идет о новой работе столь серьезного мастера, как Владимир Мирзоев. Спектакль поставлен по пьесе драматурга и режиссера Дэвида Мэмета «Олеанна», названной в честь полулегендарного поселения, которое обещало стать земным раем, но потерпело фиаско и превратилось в символ несбыточной мечты.

Главный герой, университетский профессор, живет в почти идеальном мире, но неожиданно для себя попадает в эмоциональную ловушку, расставленную коварной студенткой, и его жизнь постепенно начинает превращаться в ад... В 1990-х, когда пьеса была написана, главной темой в ней видели предостережение от слепой политкорректности, но Мирзоев выводит на первый план другой конфликт – борьбу двух сознаний, зрелого и инфантильного. Чтобы почувствовать разницу трактовок, можно посмотреть одноименный американский фильм 1994 года, это еще нагляднее позволит оценить и мирзоевский замысел, и то, как изменился мир за последние 20 лет.

Театр Труда

Сталевары

Даты: 18–19 марта

Новая культурная площадка, спрятавшаяся в одном из дворов Петровки, обещает много интересного, но главную ставку делает на производственную драму – жанр несколько подзабытый, но не потерявший своей актуальности. Пьесу 1970-х, щедро населенную рабочим классом и не только, разыгрывают всего четверо актеров, но именно благодаря им у «Сталеваров» есть все шансы стать хитом.

Стоя за высокими пюпитрами, в костюмах с иголочки, брусникинцы Петр Скворцов, Василий Буткевич, Илья Барабанов и главный вдохновитель спектакля Алексей Розин сдержанно, но выразительно перебрасываются из роли в роль в диапазоне от идейного ударника труда до развязной буфетчицы Клавы. Правда, пока «Сталевары» – вещь довольно статичная, разнообразит действие лишь индустриальный видеоарт да отличный саундтрек от электронщика OID (он же Андрей Антонец), но не исключено, что со временем экшена прибавится. И обратите внимание на текст – некоторые реплики явно станут крылатыми и уйдут в народ.

Школа драматического искусства

Лес. Диалоги по дороге

Даты: 24–26 марта, 4–5 апреля

Мартовская новинка ШДИ – спектакль Александра Огарева по комедии Островского, и мы опять имеем дело с необычным прочтением классики: вроде бы и герои те же, и фабула та же, только звучит и смотрится все так, словно пьеса была написана не в 1870 году, а пару лет назад. Начнется все вполне ожидаемо: встретятся на большой дороге комик Счастливцев и трагик Несчастливцев, в разговорах и жалобах на превратности актерской судьбы забредут в поместье Раисы Гурмыжской и там станут свидетелями уже не сценических, а реальных коллизий, конфликтов и интриг.

В какой-то момент покажется даже, что вот тут-то и можно начать все заново, поймать удачу за хвост, даже найти свое счастье, но у жизни, как предстоит убедиться, свои законы жанра, пожестче даже, чем на подмостках…

Театр Наций

ГРОЗАГРОЗА

Даты: 28–29 марта, 4, 30 апреля

Вслед за аншлаговым «Ивановым» в Театре Наций грядет еще одна премьера по хрестоматийной классике, и ей мы тоже заранее пророчим большой успех. Поставил «Грозу» лауреат «Золотой Маски» Евгений Марчелли, от которого смело можно ждать оригинальных прочтений, чего стоит одно только уверение, что его Катерина окажется счастлива в любви.

Удвоенное название уже обещает небанальную трактовку, и двоится не только оно: актер Павел Чинарев, например, играет и Тихона, и его соперника Бориса – по мнению Марчелли, эти персонажи, по сути, близнецы, просто одному повезло со взаимностью чувств, а другому нет. Еще два лауреата «Маски» – Анастасия Светлова и Виталий Кищенко – исполнят роли Кабанихи и Дикого, ну а главную героиню сыграет Юлия Пересильд. С легкой руки Добролюбова Катерину принято считать «лучом света в темном царстве», сохранится ли такая расстановка сил в «ГРОЗЕГРОЗЕ», скоро узнаем.

СТИ

Мастер и Маргарита

Даты: 8, 10, 11, 18 и 21 марта

Одна из самых предвкушаемых премьер последнего времени – ждать ее мы начали еще пару лет назад, но до сих пор никаких подробностей о ней выведать не удалось, все держится в строгом секрете, не раскрывают даже распределение ролей. Можно предположить, что, например, Алексей Вертков сыграет Мастера, Мария Шашлова – Маргариту, а Иван Янковский – Ивана Бездомного, хотя не исключен (и желателен!) и совсем внезапный расклад. Режиссер Сергей Женовач ничего не рассказывает, лишь намекает: по его словам, это «прежде всего история любви, которая обычно, к сожалению, уходит на второй план». Кстати, в самом СТИ говорят, что подобного здесь еще не было и почерк Женовача в «Мастере…» неузнаваем.

Иммерсивное шоу Вернувшиеся

Даты: шоу идет до конца мая

Под занавес мы приберегли отличную новость для всех, кто еще не успел наведаться в особняк по адресу Дашков переулок, 5, чтобы с головой погрузиться в тайны семьи Алвингов и стать свидетелями происходящих там загадочных событий. Для несведущих поясним: «Вернувшиеся» – иммерсивный спектакль, впервые он был показан прошлой осенью в рамках фестиваля NET и прописался в Москве до конца февраля, но желающих приобщиться к этому пока еще новому для нас формату оказалось так много, что показы решили продлить до конца весны.

Театральное действо, в котором вам предстоит принимать участие с масками на лицах и в полном молчании, на самом деле завораживает. В многочисленных пространствах на нескольких этажах перед вами разворачивается полная загадок и скелетов в шкафу история одного семейства, переданная в попеременно разыгрывающихся эпизодах, которые складываются в итоге в единый сюжет (хотя для надежности понимания все же рекомендуем заранее прочитать первоисточник – пьесу Ибсена «Привидения»).

Описывать декорации и атмосферу – дело почти безнадежное, это действительно тот самый случай, когда лучше один раз увидеть. Не факт даже, что за один раз вам удастся все уловить и как следует изучить этот мир, но что точно ни в коем случае нельзя пропустить, так это полный дикой экспрессии танец в «прачечной» и, конечно, финальную сцену – нечто среднее между фантазиями Тинто Брасса и Стэнли Кубрика…

www.dashkov5.ru

www.thevanderlust.com

Как форель разбивает лед в «Гоголь-центре»

В прошлом сезоне «Гоголь-центр» поставил себе и зрителям новую задачу – найти, наконец, способ воссоздать в театре магическую силу поэзии. И вот, на сцену выходит уже четвертый спектакль проекта «Звезда». «Кузмин. Форель разбивает лед» напомнил театралам, что проект с острым историческим названием посвящен не только страданиям, которые претерпевали в начале века русские художники и вся страна. Этот спектакль показывает: сила Серебряного века – в красоте, оставшейся от него и тогда, когда страдания окончены.

Почти полная темнота зала и сцены освещается с правой стороны одним прожектором. Холодный, будто лунный свет. Можно слабо различить очертания сцены-звезды, расположенной под углом к зрителям, так, что ее поверхность образует диагональ. Эта звезда сделана изо льда, трещины на котором показывают, что Форель вскоре сумеет его разбить. Первые актеры медленно появляются на сцене, настраивают стул и микрофон для появившегося следом старого Кузмина. Ольга Гильдебрандт-Арбенина в исполнении Марии Селезневой немного наивно рассказывает о некоторых обстоятельствах жизни этих людей. Юрий Юркун – ближайший друг и возлюбленный Кузмина, его жена Ольга Гильдебрандт-Арбенина, за двумя фортепиано – Всеволод Князев и Николай Сапунов – один с простреленным виском, другой утонувший, сам молодой Кузмин. Все они – призраки и воспоминания в воображении старого Кузмина. Рядом с ним Память-экономка и Воображенье-boy – одновременно куклы-механизмы, реквизиторы и участники разыгравшегося спектакля о том, что ушло.

На сцене два Кузмина: молодой (Один Байрон) и старый (Илья Ромашко). Старый — чтец поэмы из своего последнего сборника «Форель разбивает лед». Он сам, только в молодости — певец в буквальном смысле: композиции, исполняемые Одином Байроном написал режиссер постановки Владислав Наставшев, однако это не просто прием — Кузмин и сам писал и исполнял песни на собственные стихи. Этот молодой поэт — воспоминание, он не произносит за спектакль ни слова, только поет. И поет в спектакле — только он. Но Один Байрон в этом спектакле звучит идеально, безошибочно, как в музыке, так и в чувстве, словно музыкальный инструмент. Кузмин в молодости — поет, Кузмин в старости — читает, без притворства, без былого жизнетворчества, обо всем, что было, об уходящей любви, о том времени, когда он не мог произнести ни одного слова, даже своему возлюбленному, даже самому себе. И только его стихи служили связью между ним и другим, другими.

Старик Кузмин неизбежно напоминает об уходящей природе всего — любви, молодости, мифа, сложить который вокруг себя под силу настоящему художнику. Но время забирает все, и это не молодой, а именно старый Кузмин кричит и падает, почти срывается со звезды, когда на сцену пытается подняться человек, которого он любит.

12 ударов — 12 стихотворений, «И потом я верю,// Что лед разбить возможно для форели,// Когда она упорна. Вот и все». Остается неясным, что есть этот лед — оковы эпохи, непонимание, отдаляющее друг от друга даже любящих людей или старость, которая неизбежно сковывает человека. Но это и не важно, так или иначе, — лед будет разбит, а те, кого зовет любовь — не умирают, и посмертная слава рано или поздно находит достойных ее.

Фотограф: Ира Полярная

Автор

Клара Ягодинская

yarcenter.ru

Гоголь-центр. Спектакли. Описание, афиша, репертуар, отзывы, билеты.

Заключительным спектаклем 2017 года для меня стал "Сон в летнюю ночь", и это было волшебное завершение года! Это самый лучший, самый невероятный спектакль, что я когда-либо видела! Да-да, это тот самый, которого как бы нет. И если бы не шумиха вокруг него, я бы и не подумала взять билет за такую цену… Но он ой как того стоит! Это ни с чем несравнимое театральное явление. С самого начала атмосфера единения зала со спектаклем, переходящая в конце в сопричастность зрителей к действу – вращать круг было круто! Четыре части (по мне пять – финал отдельно), четыре площадки, четыре часа удивления и удовольствия. Положить не самую яркую пьесу Шекспира в основу мощного спектакля о четырех слоях современного мира – это надо уметь! Кирилл Серебренников совершенно гениальный режиссер, и я еще раз в этом убедилась! Причем во время спектакля и как послевкусие любимые сцены для меня разнятся. Меня очаровала больше всего первая часть о сильных мира сего. Очень вкусно она сделана. А самое сильное впечатление осталось от Тезея Ильи Ромашко, хотя во время действа я недоумевала, почему третья часть гольное "Укрощение". Особенно переход его героя от молодого тирана до дряхлого старца – это было вау! А второе незабываемое послевкусие – это танец Фисбы Филиппа Авдеева. По ходу же очень мне понравились школьники Мария Поезжаева и Риналь Мухаметов. Уморительный лев Александра Горчилина, прирожденный актер Моток Никиты Кукушкина и худрук рабочих Артем Шевченко. А еще роскошный цветок Артем Герасимов. Спасибо за завораживающую красоту! А вообще об этом спектакле очень сложно говорить, и еще сложнее в нем кого-то выделять. Он уникальный, шедевральный, цельный, незабываемый! Виденное и прочувствованное словами не передать. Это надо видеть! Я надеюсь, он еще появится в афише. Это обязательное must see! Браво Кириллу и всем актерам! Спасибо Гоголь-центру за шикарный новогодний подарок!

listim.com

Обыкновенная история в Москве (Гоголь-центр)

В «Гоголь-центре» первая премьера после ремонта. Кирилл Серебренников удачно вписал действие гончаровского романа-воспитания в мрачные реалии сегодняшней Москвы. Наивный Саша Адуев превратился у него в малообразованного провинциала, его всезнающий дядюшка — в беспринципного олигарха. Интеллигентный Петербург стал злачной Москвой, язык молодых восторженных дворян — современным сленгом. Все поклонники «новой классики», не пропустите.

«Обыкновенная история». Источник: Ира Полярная/«Гоголь-центр»

Кирилл Серебренников — режиссер, умеющий говорить с молодежью. Любое произведение школьной программы он легко превращает в злое и модное (!) высказывание. На этот раз его интересовали метаморфозы, происходящие в сознании современных молодых идеалистов под влиянием московской среды. Российская столица, судя по всему, для Серебренникова — самая настоящая обитель зла. Город Зеро, который, как черная дыра, поглощает все живое и искреннее. Выбора никакого нет — либо становиться живым трупом, считающим деньги. Либо озлобленным мусорщиком, который одного предложения без мата не выговорит.

«Обыкновенная история». Источник: Ира Полярная/«Гоголь-центр»

Эта мысль несколько утрирована и потому слишком очевидна. Безупречно стильная сценография спектакля тоже работает на нее (Серебренников выступил и в качестве художника). На пустой, погруженной во мрак сцене катают туда-сюда гигантские светящиеся нули. По бокам горят красным огнем две буквы М — символ метро. Ближе к финалу они превращаются в буквы и образуют слово «Москва», только вместо С нам показывают значок доллара. Мерцающий свет отбрасывает зловещие тени на лица героев — большинство из них явно играет за темную сторону. Усерднее других — Петр Адуев в исполнении Алексея Аграновича. До сегодняшнего момента известный в основном как главный режиссер церемоний открытия и закрытия Московского кинофестиваля, Агранович показал себя феноменально точным артистом. Если вы не являетесь поклонником режиссерской манеры Серебренникова, «Обыкновенную историю» стоит увидеть хотя бы только ради Аграновича. Настоящий дьявол (видимо, чтобы сомнений у зрителя не было никаких, его герой еще и хромает), Петр Адуев точно знает, что случится с его дурачком-племянничком (Филипп Авдеев) в следующую секунду. Методично и с особой жестокостью гасит любые надежды, разуверяет в любви, смеется над идеалами.

«Обыкновенная история». Источник: Ира Полярная/«Гоголь-центр»

Это преувеличение, конечно, — в Москве живут разные личности, да и олигархов под копирку не бывает. Но смотрится свежо, эффектно и главное — остроумно. Молодой восторженный зритель узнает себя и своих знакомых и радуется возможности поговорить не о политической ситуации. А повздыхать на тему «какой же страшный город Москва», который всех «саш адуевых» превращает в копии их «дядей петь».