borisakunin. Дрожание моей левой икры есть великий признак
Выпуск 10. Базовая техника управления умом. Часть 2 - Интеллектикс
– Стоп! О чем я сейчас думаю?
Сначала это будет несколько напрягать, но потом стрелки будут переводиться автоматически. И ваш ум будет чаще работать на вас, чем против вас.
Привязка к жесту
Следующий прием управления умом состоит в том, что мы контролируем мысли определенным жестом.
Посмотрим, как этим приемом пользовался Наполеон. Когда он нервничал, то у него начинала дрожать левая икра. Наполеон знал это, поэтому привязал к этому дрожанию «перевод стрелок». Он повесил на это дрожание фразу:
La vibration de mon mollet gauche est un grand signe chez moi.
(Дрожание моей левой икры есть великий признак)
В чем смысл приема? Наполеон понимал, что если он начинает нервничать, то может сорваться и сделать какую-либо глупость. Поэтому, как только начинает дрожать нога, нужно быстро поменять неприятную мысль. В данном случае «Перевод стрелок» идет на мысль о собственном величии. Так как великому человеку нервничать по пустякам не пристало, то он может взять себя в руки.
Если у вас икры не дрожат, то можете использовать более традиционные жесты:
Поднимание указательного пальца вверхСами эти жесты появились стихийно, когда люди спонтанно находили способы влияния на свой беспокойный ум.
В особо важных случаях принимайте позу роденовского «Мыслителя» (обопритесь лбом на кулак). Возможно, это покажется вам забавным, но это – работает.
В этот момент вы отслеживаете мысль и меняете ее на нужную.
Кстати, этот прием может отслеживать мысли очень четко. Поднимите палец и не отпускайте до того момента, когда мысль пошла в нужном направлении. Если ускочила, опять поднимите палец. И сидите с поднятым пальцем, пока не убедитесь, что мысль пошла.
Талисман
Очень сильным, но более сложным в исполнении приемом является использование управляющего символа – талисмана.
Талисманы были изобретены давным-давно, но сейчас, вместо использования по делу, применяются как ритуальный элемент. Что достаточно бессмысленно, так как в ритуале ум не нужен.
Талисман – это предмет, который должен принести своему владельцу счастье. Как мы знаем, принести счастье может только ум, поэтому правильнее всего талисманом называть не ритуальный предмет, а предмет для управления умом.
Как его сделать?
Вы берете любой предмет, который время от времени попадается вам на глаза, но не имеет утилитарного смысла. Например, брелок для ключей. Выбираете ту мысль, которую должен символизировать этот брелок. И как только достаете связку ключей, то применяете технику «Перевод стрелок».
Сложность использования талисмана в том, что он сам может уводить мысли в сторону. Поэтому желательно, чтобы талисман нес некоторую законченную идею и не давал возможности создания множественных ассоциаций. Ибо тогда он сам будет давать хороший пинок разбегающимся мыслям.
Образцом правильного талисмана является японское искусство нэцкэ. Нэцкэ – это брелок для закрепления пояса. В японской культуре нэцкэ символизировали законченные буддийские сюжеты. Таким образом, снимая пояс, человек переводил мысли в нужное направление в соответствии с сюжетом нэцкэ.
Поэтому придумайте мысль, которую будет символизировать ваш талисман, и не меняйте ее.
Талисманов можно завести несколько и повесить на каждый нужную мысль. Это позволит автоматически переводить мысль в соответствии с текущей ситуацией. Поэтому вы будете действовать более эффективно в любой обстановке.
Поток сознания
Теперь познакомимся с приемом удержания мысли в нужном направлении, если вам нужно обдумать большую и серьезную проблему.
Иногда человек начинает думать, и мысль пошла, но, как правило, в этом случае начинается поток сознания, который может унести очень далеко от нужной цели.
Одним из самых простых и мощных инструментариев для продумывания серьезных проблем являются чётки. Чётки – это шнур, на котором завязаны узелки (или нанизаны бусины). Они были изобретены для повышения концентрации внимания на определенной проблеме. Но, как это часто бывает с мыслительным инструментарием, чётки тоже превратились в ритуальный элемент для отсчитывания молитв. Интересно отметить, что сама идея нерелигиозная, потому что используется в самых разных религиях: буддизме, индуизме, исламе, христианстве. Это говорит о том, что чётки появились задолго до появления религий.
Исключительно важен сам принцип перебирания чёток. Вы идете по узелкам одновременно со сменой мыслей. Важно только не сбиться на автоматическое перебирание узелков, иначе получится по пословице: «В руке чётки, а на уме тётки».
Интересный факт. Чётки – настолько важный элемент современной религиозной культуры, что 2003 год был объявлен годом чёток.
Мы рассмотрели самые простые приемы для управления умом. Возможно, они показались вам сложными, но если вы научитесь их применять, то убедитесь в их высокой эффективности.
www.sheremetev.info
Не люблю Бонапарта - Любовь к истории
В юности, помню, меня возмущала гадливость, с которой Толстой описывает Бонапарта в «Войне и мире» («Дрожание моей левой икры есть великий признак» и т.п.). Я считал, что Лев Николаевич к великому человеку несправедлив. А теперь думаю, что очень даже справедлив. Толстой безошибочно определил несущую конструкцию, на которой крепилась эта личность: патологический эгоцентризм и абсолютное презрение к людям. «Для человека моего склада миллион жизней – сущая чепуха», - признался Наполеон однажды Меттерниху.
Слово «анекдоты» в названии книги употреблено, разумеется, в своем изначальном смысле – короткие примечательные истории. Составитель не стремится изобразить фигуранта в положительном или отрицательном свете, а просто излагает в хронологическом порядке взятые из разных мемуаров и документов факты, не отделяя значительное от мелкого. В те времена (книга впервые издана в 1925 году), этот жанр был в моде. Нам он лучше всего известен по замечательным коллажам В.Вересаева («Пушкин в жизни», «Гоголь в жизни»). Неструктурированность отбора, отсутствие каких-либо фильтров придают портрету жизнеподобие и красочность. Человек раскрывается гораздо ярче, чем в самой добросовестной биографии, где неминуемо сказывается позиция автора текста.Каким же выглядит Наполеон в жизни? На мой вкус – омерзительным. Безапелляционность его суждений-вердиктов обо всем на свете свидетельствует не только о фантастически раздутом самомнении, но и о поразительной ограниченности. О Шекспире сей знаток изящной словесности заявил: «Его пьесы не заслуживают прочтения, они презренны и даже хуже того». Об Иисусе изрек: «Конечно, никакого евангельского Христа не существовало. Был какой-то еврейский фанатик, вообразивший себя Мессией. Таких приканчивают повсеместно, во все времена. Мне и самому доводилось их расстреливать». Вот мнение Корсиканца о женском поле: «К женщинам не следует относиться как к равным, ибо это лишь машины для производства потомства. Лучшая из женщин – та, у которой больше всего детей». О взаимоотношениях Наполеона с прекрасной половиной человечества сохранилось множество рассказов, в том числе весьма сочных. Достигнув верховной власти, Бонапарт часто обходился с дамами невероятно оскорбительным образом.
Галантным он был только на картинках
Если Наполеону казалась привлекательной какая-нибудь женщина, он посылал сказать, чтобы та явилась к нему в покои к такому-то часу, разделась и терпеливо ждала. Почти не отрываясь от чтения документов, удовлетворял августейшее сладострастие, после чего осчастливленную избранницу немедленно выпроваживали. Это бы, в конце концов, черт с ним – вольно ж было придворным дамам соглашаться. Гораздо сильнее меня возмутил анекдот из тех времен, когда Бонапарту еще приходилось ухаживать и добиваться благосклонности.
В ту пору он еще не растолстел
Во времена Итальянского похода генерал Буонапарте приударял за некоей мадам Тюрро и, желая ее развлечь, устроил экскурсию - продемонстрировал «настоящую войну»: велел войскам атаковать неприятельские позиции. Потом со смехом рассказывал, что никакой пользы от этой атаки, конечно, не было «и некоторому количеству солдат пришлось погибнуть, но зато дама была в восторге». С Эросом и Танатосом у императора вообще всё было непросто. Известно, что после каждой битвы он непременно объезжал поле брани, разглядывая убитых. Считается, что таким образом полководец проверял эффективность действия артиллерии, своего любимого рода войск. Но, кажется, имелась и другая причина, вполне отвратительная.
Этьен Брюи, человек чести (1759–1805)
Не без удовольствия приведу и один из финальных анекдотов книги. Когда Бонапарт умер, врач, делавший вскрытие, с благоговением извлек из грудной клетки сердце покойника (аномально маленькое). Поместил в банку со спиртом, дабы сохранить эту священную реликвию для потомков.
Убийца миллионов умер
Не смея расстаться со столь великой драгоценностью, врач унес склянку к себе в комнату. Ночью он проснулся от звона. Увидел, что банка разбита, спирт пролился, и огромная рыжая крыса, чавкая, волочит сердце великого завоевателя в угол. Доктор еле успел отобрать, что осталось.
borisakunin.livejournal.com
|
СУД НАД БОНАПАРТИЗМОМ. Как к оценке поступков отдельных людей, так и к оценке исторических событий Толстой подходит с критериями добра и зла. Развязывание войны он считает величайшим проявлением зла: ...Началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Писатель употребляет нравственные понятия и не говорит о явлениях социальных и экономических. Этими принципами оценки исторических событий, и в частности войны, определяются и методы ее изображения. В стихотворении Я к вам пишу случайно, право... Лермонтов, рисуя кровавую битву, восклицал: ...Жалкий человек! Чего он хочет? Небо ясно, Под небом места много всем, Но беспрестанно и напрасно Один враждует он - зачем? В оценке и в изображении войны Толстой близок Лермонтову. Как и Лермонтов, он рисует незаметных, рядовых участников сражений - истинных героев (вспомните лермонтовское стихотворение Бородино). Как и Лермонтов, он противопоставляет жестокому делу войны мирную жизнь природы, которая дарует радость всему живущему на земле. Так рисовал войну великий писатель еще в Севастопольских рассказах. Война всегда страшное дело. Но Толстой понимает, что участие в этом страшном деле может быть чудовищным преступлением и может быть вынужденной самозащитой, делом тяжким и кровавым, но необходимым, а значит, героическим и благородным. Поэтому писатель всю силу своего обличения направляет против тех, кто ведет захватнические войны. Изображение в романе Наполеона и, шире, бонапартизма помогает нам понять, какие исторические силы порождают войну. Познав величие вечного, доброго и справедливого неба, князь Андрей в бреду представляет себе тихое семейное счастье в Лысых Горах. Он уже наслаждался этим счастьем, когда вдруг являлся маленький Наполеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастья других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. В этой оценке Наполеона и той роли, которую он играет в жизни людей, разрушая их простое счастье, обнажена моральная сущность бонапартизма. Толстой не анализирует бонапартизм как явление историческое. Но писатель с исключительной глубиной обнажает психологию бонапартизма во всех его проявлениях. В главе о Достоевском мы уже говорили о том, какое значение в эпоху 60-х годов имело обличение бонапартизма. Индивидуализм, безмерное властолюбие, жажду славы и почестей в сочетании с тупым равнодушием к людям, по трупам которых можно спокойно шагать к власти, - вот что осуждает Толстой с позиций чистого нравственного чувства. И хотя в своих теоретических рассуждениях Толстой утверждает, что причина, вызывающая войны, людям неизвестна, бонапартизм он рисует так, что заставляет читателя задуматься об истинных причинах войн, страданий и взаимного истребления людей. Наполеон изображен в романе остро сатирически. Внешность этого великого человека ничтожна и смешна. Толстой не раз повторяет определения маленький, малый ростом, снова и снова рисует круглый живот императора, жирные ляжки коротких ног его. Здесь применяется характерный для Толстого прием: постоянное повторение какой-то одной выразительной особенности портрета (вспомним губку с усиками маленькой княгини, лучистые глаза княжны Марьи, великолепные плечи Элен). Писатель подчеркивает холодность, самодовольство, напускное глубокомыслие в выражении лица Наполеона. Особенно резко вырисовывается одна его черта - позерство1. Наполеон ведет себя как актер на сцене. Перед портретом сына он сделал вид задумчивой нежности, жест его грациозно-величественен. Наполеон уверен: все, что делает и говорит он, есть история. И даже такое отнюдь не величественное явление, как дрожание икры левой ноги, выражающее его гнев или беспокойство, представляется ему значительным, историческим. Дрожание моей левой икры есть великий признак,- заявляет император. По мере того как развертываются исторические события, все отвратительнее становится внутренний и внешний облик Наполеона. В период Аустерлицкого сражения он еще сохраняет человеческие черты: ...на холодном лице его был тот особый оттенок самоуверенного, заслуженного счастья, который бывает на лице влюбленного и счастливого мальчика. Но годы идут. Новые сражения, новые трупы. Лицо остается холодным и все больше оплывает жиром. И вот в день Бородинской битвы мы видим страшно изменившийся, отталкивающий облик императора -желтый, опухлый, тяжелый, с мутными глазами, красным носом. Главный аргумент, который выставляет писатель против тех, кто считал Наполеона великим, заключается в следующем: Нет величия там, где нет простоты, добра и правды. В оценке деяний исторической личности писатель применяет уже знакомый нам нравственный критерий. Вслед за Пушкиным он утверждает, что гений и злодейство - две вещи несовместные. Автор Войны и мира осудил бонапартизм не только в лице Наполеона. И представители высшей бюрократии, и штабные офицеры, и всесильный Аракчеев, и тихонький Берг - все они жадно тянутся, ползут, рвутся к власти, к почестям, к материальным благам, забывая при этом о добре, справедливости и правде и лишь на словах заботясь о России... Страшная язва властолюбия и карьеризма разъела их души. Вот одна небольшая, но выразительная сценка. Кровавая переправа через Энс. Полковой командир Ростова Богданыч получил приказание зажечь мост. Он направляет своих гусаров под ураганный огонь, на верную гибель. Штабные офицеры удивляются, зачем полковник послал так много людей, когда тут бы двух молодцов послать, все равно бы. Но опытный в делах службы карьерист Жерков объясняет действия Богданыча: Как вы судите! Двух человек послать, а нам-то кто же Владимира с бантом даст? А так-то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает. Операция удалась. - Доложите князю, что я мост зажигал,- сказал полковник торжественно и весело. - А коли про потерю спросят? - Пустячок!- пробасил полковник,- два гусара ранено, и один наповал, - сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал. Не правда ли, это маленький Наполеон? Разница только количественная: Бонапарту нужно мировое господство, а Богданы-чу - орден. Таких маленьких наполеонов мы часто встречаем в романе. Вспомним Василия Курагина, Бориса Друбецкого, Берга и всех тех, для которых в мире не существовало ничего, кроме их успехов. Таковы и государственные деятели вроде Растопчина. Толстой подчеркивает, что властолюбцы, мнящие себя вершителями судеб народных, чужды пароду и далеки от него. Об этом свидетельствуют, например, знаменитые растопчинские афишки. Подделываясь под народную речь, Растопчин писал свои афишки фальшивым, шутовским языком. Но в то время как народ с недоумением относился к пошлым словам, аристократам нравилось, как Карпушка подтрунивал над французами, говоря, что они от капусты раздуются, от каши перелопаются, от щей задохнутся, что они все карлики и что их троих одна баба вилами закинет. Не зная народа, Растопчин и близкие ему лица убеждены: только им ведомо, что надо и чего не надо народу. Чиновник, читающий афишу Растопчина, в которой граф обманывает москвичей, утверждая, что Москва сдана не будет, говорит: Для народа это нужно. На самом деле слова о народе не более чем маска. Растопчин и ему подобные озабочены лишь собственным благополучием. Вспомним сцену расправы с Верещагиным, жизнью которого Растопчин пожертвовал, чтобы самому спастись. Между тем он уверен: Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. И Наполеон считал, что он должен был делать то, что делал, во имя славы французской нации. Произнося свой суд над бонапартизмом, Толстой пишет: С тех пор как существует мир и люди убивают друг друга, никогда ни один человек не совершил преступления над себе подобными, не успокаивая себя этою самою мыслью. Мысль эта есть le bien publique , благо других людей. Толстой обличает бонапартизм как страшное общественное зло. Он показывает, что за громкими фразами больших и маленьких тиранов о народном благе таится звериный эгоизм, бесчеловечность, стремление оправдать преступления, совершаемые во имя корыстных целей.
Еще по данной теме::
|
